Английские письма или история кавалера Грандисона

Мы не боле четверти часа прохали, какъ карета наша остановилась по причин спору между кучеромъ Сира Гарграфа и кучеромъ другой кареты заложенной шестернею. Въ тогдашнемъ моемъ состояніи, я не могла вдругъ отгодать, отъ чего происходитъ сей шумъ; но какъ Сиръ Гарграфъ высунулъ въ то время голову въ окошко, то я вырвала отъ него одну мою руку. Я услышала голосъ человка, которой приказывалъ своему кучеру кричать, чтобъ дали дорогу. Какъ скоро одна рука стала у меня свободна; то я приподняла платокъ отъ моего рта выше глазъ, и закричала изъ всея силы: помогите, помогите! Тотъ же голосъ, которой по щастію моему былъ голосъ моего избавителя, приказалъ кучеру Сира Гарграфа остановиться; а Сиръ Гарграфъ напротивъ того приказывалъ ему съ угрозами и ужасными проклятіями продолжать путь несмотря ни на какія сопротивленія. Прозжающей говорилъ тогда съ моимъ хищникомъ, называя его по имени и укоряя его въ зломъ предпріятіи. Но сей мерзавецъ отвчалъ, что я была его жена, которую онъ заблагоразсудилъ захватить, поймавши ее въ преступленіи. О ужасной вымыселъ! и которая хотла уже бжатъ изъ маскерада съ своимъ обожателемъ. Онъ снялъ покрывавшую меня епанчу, дабы показать ему въ утвержденіе мое платье. Нтъ, нтъ, нтъ! прокричала я разъ съ пять или шесть: мое смущеніе лишило меня дыханія продолжать мой крикъ. Я простерла мои руки прося покровительства и сожалнія. Извергъ человческаго рода всячески старался зажать мн ротъ платкомъ, которой я опустила подъ мой подбородокъ, и зврски мн наговорилъ нсколько жестокихъ ругательствъ. Но прозжающей не удовольствовавшись тмъ изъясненіемъ, пожелалъ знать сіе отъ самой меня, не взирая на ярость Сира Гарграфа, которой съ презрительнымъ видомъ и угрозами спрашивалъ его, какой онъ человкъ? Онъ меня спросилъ, справедливо ли то, что я его жена? О! нтъ! нтъ; я боле не въ состояніи была отвтствовать. Я признаюсь, что 6удучи ободрена физіономіею моего избавителя нимало не колебалась и въ ту же минуту бросилась я въ его руки,хотя въ другомъ случа я бы весьма опасалась учинить сіе, смотря по его лтамъ. Колико была бы я нещастна, когдабъ избавившись изъ рукъ одного изверга, впала въ руки другаго, и естьлибъ вторый Гарграфъ употребилъ во зло священное названіе покровителя, присоединя къ тому преступленіе, измнить моей довренности. Но могла ли я страшиться какого ни есть новаго злощастія, когда единая настоящая погибель занимала вс мои мысли?

Ты лучше понять можешь, что я не въ силахъ выразитъ того ужасу, въ коемъ я находилась, когда Сиръ Гарграфъ, выхвативъ шпагу, съ великою жестокостію нанесъ ударъ на моего защитника, произнося такія слова, по которымъ я думала что ударъ его свершился, ибо я ничего не могла съ той стороны видть. Но, когда я увидла, что онъ ухватилъ моего тирана побдительною своею рукою и выдернулъ его изъ кареты съ толикою силою, что карета отъ того затреслась; то едва было не лишилась чувствъ отъ радости, равно какъ и отъ ужасу. Я бросила съ себя плащь и развезала платокъ. Сиръ Карлъ Грандиссонъ обхвативъ меня руками понесъ въ свою карету; я тогда находилась не въ состояніи переступить ни единаго шага. Единыя ругательства, проклятія и угрозы Сира Гарграфа были тогда слышны. Не опасайтесь его боле, сказалъ мн Сиръ Карлъ, не смотрите на нею, сударыня. Онъ приказалъ кучеру поберечь своего господина, которой лежалъ запутавшись ногою въ заднемъ колес; и посадя меня въ свою карету тотчасъ за мною затворилъ дверцы. Онъ нсколько минутъ занимался осматривая вокругъ себя различныя мста. Потомъ приказалъ своему человку увдомить Сира Гарграфа, кто онъ таковъ, и возвратился ко мн.

Онъ нашелъ меня на дн кареты лежащую, куда я безъ чувства упала, будучи столько же слаба сколько и устрашена. Онъ меня поднялъ. Онъ чрезвычайно старался меня успокоить съ братскою нжностію, и свши подл меня приказалъ своему кучеру возвратиться въ Кольнеброкъ. Любопытство ни малаго не произвело въ немъ желанія, чтобъ спросишь меня о моемъ приключеніи; но, дабы возстановить мои чувствія, онъ мн сказалъ самымъ пріятнйшимъ голосомъ, что онъ хочетъ препоручить меня попеченіямъ одной изъ своихъ сестеръ, коей выхвалялъ онъ мн благоразуміе и добродтель; а по томъ продолжалъ свой путь въ Лондонъ. Какую пріятность ощущала я во время моего пути, когда онъ поддерживалъ меня своею рукою, въ сравненіи съ руками вроломнаго Гарграфа?

Г. Ревсъ уже теб описалъ безподобную его сестру. О дражайшая моя Люція! ето сущіе Ангелы.