Английские письма или история кавалера Грандисона

Не жалуйся, что я теб не довольно подробно описала о моихъ нещастіяхъ и моемъ освобожденіи. Въ другомъ письм я теб общаюсь изъяснить изящныя качества сего брата и его сестры, когда мои силы нсколько укрпятся. Но чтожъ должна я теб сказать о моей благодарности? Я толико во внутренности моего сердца тмъ пронзена, что предъ ними не иначе могу оную изражать какъ молчаніемъ. Однако на моихъ взорахъ начертаны бываютъ помышленія моего сердца. Почтеніе присоединяется къ благодарности. Впрочемъ есть нчто весьма пріятнаго и веселаго въ поступкахъ одного и другой? О дражайшая Люція! естьлибъ я не чувствовала, что искренное мое почтеніе равномрно клонится какъ къ сестр такъ и къ брату; естьлибъ я не ощущала, посл всхъ моихъ размышленій, что сія любви достойная сестра толико мн стала любезна по нежнымъ своимъ о мн стараніямъ, колико ея братъ по щастливымъ дйствіемъ своей храбрости, какъ ты легко о томъ судить можешь вмсто всякаго страха внушаетъ къ себ почтеніе, словомъ, естьлибъ я не чувствовала въ себ, что люблю сестру и уважаю брата; то признаюсь, что ужасалась бы моей благодарности.

Мое письмо продолжительно и я чувствую изнеможеніе моихъ силъ писавши столь долгое время. О дражайшіе мои друзья! дражайшіе мои родственники! благополучное мое избавленіе отношу я къ усерднымъ вашимъ о мн молитвамъ и неизреченной вашей ко мн любви. Можетъ быть я того была недостойна, отважившись по неразумію идти на самое смха достойное изъ всхъ зрлищъ, одвшись какъ безумная, и добровольно подвергая себя всмъ слдствіямъ слпаго моего неблагоразумія! Коликократно, въ теченіе моего нещастія, и посл щастливаго окончанія онаго, ни обращала на себя глазъ своихъ, но всегда отводила оные со стыдомъ и отвращеніемъ, которыя были не легчайшею частію моего наказанія? И для того, любезная моя, я заклялась во всю мою жизнь не ходить въ маскерады.

Мн кажется, что не должно бы никому сообщать сего печальнаго приключенія, безъ необходимости; а особливо не увдомлять о томъ Г. Гревиля и Г. Фенвича, поелику весьма вроятно, что они всячески будутъ стараться сыскатъ Сира Гарграфа, наипаче Г. Гревиль, хотябъ онъ и сдлалъ что нибудь, но сіе былобъ единственно для того дабы обнаружить т требованія, которыя онъ надо мною иметъ… Я почла бы себ за величайшее нещастіе бытъ предметомъ какой ни есть новой распри, тмъ боле что до сего времени я весьма уврена, что столь трогательное приключеніе довольно еще щастливо окончилось. Да пребудетъ ненавистный тотъ человкъ доволенъ и спокоенъ, естьли того самъ пожелаетъ. Единое утшеніе, коего я желаю, состоитъ въ томъ, дабы не видать мн его во вки.

Г. Ревсъ отошлетъ теб въ моемъ конверт письмо моего избавителя, которое содержитъ въ себ его изъясненія. Прощай, любезнйшая моя Люція.

ПИСЬМО XX.

Сиръ Карлъ, къ Г. Ревсу.

Изъ Канторбери, 22 февраля.

Я получилъ въ сію минуту, Г. мой, весьма продолжительное письмо отъ вашего подлаго Вильсона, которое приписываетъ онъ боле мн, какъ самъ говоритъ, нежели вамъ, поелику опасается, что вы никогда ему того не простите, на противъ того онъ отъ меня надется, ради своего раскаянія, которое ему кажется весьма оправданнымъ по произвольному и чистосердечному его признанію, что я употреблю всевозможное стараніе склонить васъ, дабы не подвергать его правосудію. Я не могу судитъ о его чистосердечіи; однако его признаніе кажется искренно, ибо онъ ни за что бы въ свт не согласился объяснить оное письменно. Но, поелику я думаю, что вы не намрены приводить въ разгласку явными розысками такое преступленіе, которое осталось безъ всякаго дйствія; то вы по милости своей увдомя сестру сего мерзавца, что ея братъ вн опасности, можете способствовать хорошимъ его намреніямъ, естьли письмо его чистосердечно; и онъ можетъ быть совершенно оставитъ ту жизнь, которая не токмо приведетъ его самого къ пагубному концу, но учиняется вредною многимъ честнымъ людямъ, по слдствію его отчаянія.