Английский детектив. Лучшее за 200 лет

Ожидая раннего визита особенно неприятной родственницы, она пролежала в постели до ланча, чтобы использовать нездоровье как предлог для отказа. Три журналиста, желавшие взять интервью, могли бы немного развлечь ее, но были с вежливыми извинениями отправлены восвояси ее мужем. Невыносимая родственница отложила свой визит на вторую половину дня, поэтому более часа Стефани «испытывала невероятные страдания». Когда гостья уехала, а измученная хозяйка объявила о намерении утешения ради немедля развлечься в клубе игрой в бридж, Стрэйтуэйт довольно веско посоветовал ей не ездить туда одной. Несчастная леди упала на диван и спросила, не следует ли ей заодно уйти в монастырь. Стрэйтуэйт только пожал плечами и вспомнил, что у него уже назначена встреча. Видимо, самому ему не было нужды становиться монахом; Стефани последовала за ним вниз, протестуя и споря. Именно так они столкнулись у дверей с Каррадосом.

– Ваша страховая компания уполномочила меня встретиться с миссис Стрэйтуэйт, – объяснил тот, когда дверь внезапно распахнулась, прежде чем он успел постучать. – Меня зовут Каррадос, Макс Каррадос.

На секунду все замешкались. Потом Стефани, заметив недоумение мужа, радостно воспользовалась этим:

– О да, входите, мистер Каррадос! – воскликнула она любезно. – Вы знаете, а я о вас слышала. Вы расследовали что-то для тетушки Пигз, не помню точно что, но крайне ее впечатлили.

– Леди Поджес, – пояснил Стрэйтуэйт, отступая на шаг и изучающе разглядывая гостя. – Но вы же слепы, не так ли?

Каррадос улыбкой выразил согласие. У миссис Стрэйтуэйт вырвалось импульсивное:

– Тедди!

– Однако я справляюсь, – заявил детектив. – Мой слуга остался в машине, и все равно я отыскал вашу дверь с первой попытки, как видите.

Эти слова заставили ее вспомнить, что стоящий перед ней человек достаточно богат, а его необычное занятие – всего лишь эксцентричное хобби. Из таких соображений она решила обращаться с ним как можно любезнее и повела за собой в гостиную. Между тем ее мужу, допустившему столь ужасную бестактность, предстояло понести наказание сию же минуту.

– Тедди как раз собирался уходить, и я должна была остаться в горьком одиночестве, пока вы не появились, – весело заявила она. – С вашей стороны не слишком галантно наносить мне визит только по делу, мистер Каррадос, но, коль вы так настаиваете, я согласна.

Стрэйтуэйт, однако, успел передумать. Он положил шляпу и трость, бросил на стол желтые перчатки и уселся на ручку кресла.

– Что случилось? – спросил не слишком уверенно.

– Дело, как я подозреваю, касается вашей страховой компании, – ответил Каррадос.

– Не пойму, какое вообще страховая компания имеет к нам отношение! Мы не сообщали ни о каких пропажах и не требовали возмещений. Этого должно быть достаточно.

– Думаю, они действуют в общих интересах, – объяснил Каррадос. – Компания с ограниченной ответственностью не стесняется в средствах, миссис Стрэйтуэйт. Им известно, что вы застраховали жемчужное ожерелье на сумму в пять тысяч фунтов, и когда разошелся слух о краже вашего украшения, соответствующего этому описанию, они пришли к выводу – речь идет о том же самом.

– Однако, увы, это не так, – заметила хозяйка. – Маркхэмы послали мне ожерелье на пробу.

– То, которое Беллитцер видел в прошлую субботу?

– Да, – честно призналась миссис Стрэйтуэйт.

Стрэйтуэйт резко взглянул на Каррадоса, а затем повернулся к жене.

– Стефани, дорогая, ты, вероятно, ошиблась? – протянул он. – Конечно же, это не был жемчуг Маркхэма. Не зная, насколько ты умна для подобной ошибки, мистер Каррадос может подумать, будто ты замышляла мошенничество.

Нарочно ли он выбрал раздражительный тон или его слова упали на плодородную почву – так или иначе Стефани метнула в него злобный взгляд.

– Мне наплевать! – безрассудно воскликнула она. – Пусть мистер Каррадос точно узнает, что произошло, – я не имею ничего против!

Каррадос попытался прервать ее и даже протестующе поднял руку, но леди была слишком взволнована, чтобы остановиться.

– Это все неважно, мистер Каррадос, и ни к чему не ведет, – объяснила она. – Я не имела никакого ожерелья, чтобы его застраховать. И страховая компания здесь ни при чем, потому что для меня это была не обычная страховка, а, я бы сказала, ссуда.

– Ссуда? – повторил Каррадос.

– Да. Скоро я унаследую кучу денег по завещанию Прин-Прин и оплачу все задним числом.

– Но не лучше – не проще ли – было банально одолжить эти деньги?

– Мы так и сделали, – живо откликнулась она. – Мы занимали у множества людей, вместе с Тедди подписали кучи бумаг, и теперь никто больше не дает нам в долг.

Ее заявление было слишком трагически гротескным, чтобы смеяться над ним. Каррадос повернул голову от своей собеседницы к ее мужу и на слух, а также более острым сверхчувственным восприятием нарисовал себе их образы: утонченная, легкомысленная красотка с сердцем кошки и безответственностью котенка; глаза и рот, уже теряющие выразительность под действием ее безумной жизни. И в другом углу – галантный супруг, расслабленную позу и отсутствие реакции которого Каррадос еще не смог понять.