Английский язык с У. С. Моэмом. На окраине империи. Рассказы / W. S. Maugham: Stories

He looked at me with suspicion. He was somberly curious to know what I was doing in these seas. He used words with difficulty, talking to himself rather than to us, and it was a little uncanny to hear him mumble away as though we were not there. But he was moved when my skipper told him that an old man of his own age whom he had known for a long time was dead.

"Old Charlie dead — that’s too bad. Old Charlie dead."

He repeated it over and over again. I asked him if he read.

"Not much," he answered indifferently.

He seemed to be occupied with nothing (казалось, что он не был занят ничем; to occupy — занимать/место, пространство и т. п./;заниматься/чем-либо/,уделять время/чему-либо/) but his food (кроме своего пропитания; food — пища, питание, еда), his dogs (своих собак) and his chickens (и своих кур). If what they tell us in books were true (если то, что говорят нам в книгах, было бы правдой) his long communion with nature and the sea (то его долгое единение с природой и морем; communion — общность; общение, связь) should have taught him many subtle secrets (должно было бы научить его множеству искусных уловок; to teach — учить, обучать; научить; subtle — тонкий, нежный; искусный, умелый, ловкий; secret — секрет, тайна; загадка, нечто необъяснимое, скрытое). It hadn’t (но этого не было: «оно не /научило/»). He was a savage (он был дикарем). He was nothing but a narrow, ignorant and cantankerous seafaring man (он был просто: «ничем кроме как» ограниченным, невежественным и сварливым моряком; narrow — узкий, тесный; узкий, ограниченный/об уме и т. п./).

communion [kq'mju: nIqn], nature ['neItSq], taught [tO: t], subtle [sAtl], savage ['sxvIdZ], ignorant ['Ignqrqnt], cantankerous [kxn'txNk(q)rqs]

He seemed to be occupied with nothing but his food, his dogs and his chickens. If what they tell us in books were true his long communion with nature and the sea should have taught him many subtle secrets. It hadn’t. He was a savage. He was nothing but a narrow, ignorant and cantankerous seafaring man.

As I looked at the wrinkled, mean old face (когда я глядел на это морщинистое, неприветливое, старое лицо; wrinkle — морщина, складка; mean — посредственный, плохой; придирчивый, злобный) I wondered what was the story of those three dreadful years (мне было интересно, что же это была за история тех трех ужасных лет; story — повесть, рассказ; история) that had made him welcome this long imprisonment (которая заставила его желать этого долгого заточения; to welcome — приветствовать/гостя/;приветствовать, одобрять; prison — тюрьма; to imprison — заключать в тюрьму; imprisonment — тюремное заключение, лишение свободы). I sought to see behind those pale blue eyes of his (я пытался разглядеть за теми блеклыми голубыми глазами; to seek — искать, разыскивать; to seek to do smth. — пытаться, стараться что-либо сделать) what secrets they were that he would carry to his grave (что же за секреты это были, которые он унесет в могилу). And then I foresaw the end (а затем я предугадал конец; to foresee— предвидеть, знать заранее).

wrinkled ['rINk(q)ld], dreadful ['dredS(q)l], imprisonment [Im'prIz(q)nmqnt]