Англо-американская война 1812–1815 гг. и американское общество

Хотя президента не было в столице Долли Мэдисон, была занята подготовкой к вечернему приему гостей на ужин. Когда она узнала о приближении неприятеля, перед тем как покинуть резиденцию она собрала все самые ценные вещи, которые могла (включая бархатные занавески, серебро, важные бумаги и портрет Джорджа Вашингтона)672. Ее роль в событиях в дальнейшем способствовала росту популярности первой леди, не растерявшейся перед лицом врага, хотя республиканские газеты приукрасили произошедшее. В мемуарах очевидца событий, личного слуги президента, раба Пола Дженнингса говорилось: «В печати неоднократно отмечалось, что во время побега мистера Мэдисона из Белого Дома, она [первая леди] вырезала из рамы большой портрет Вашингтона (теперь он находится в одной из гостиных) и унесла его. У нее не было времени, чтобы снять его. Для этого потребовалась бы лестница. В своем ридикюле она унесла лишь немного серебра, так как думали, что англичане уже в нескольких кварталах, и их появления ожидали в любой момент… [Слуги] сняли портрет и отправили его в фургоне, где уже лежали какие-то большие серебряные вазы и другие спешно вынесенные вещи. Когда англичане пришли, они съели ужин, выпили вина, все, что я приготовил для президентского приема»673.

Вечером 24 августа англичане вступили в город. Адмирал Кокберн хвастливо заявлял: «Если эта страна слишком склонна к войне, мы ей слегка надерем уши». Британский генерал Росс отправил в город парламентеров под белым флагом, чтобы обсудить условия капитуляции, но на перекрестке Мэриленд-авеню и Конститьюшн-авеню перед Капитолием англичане были встречены огнем американских милиционеров. После этого соображения гуманности были отброшены, Среди жителей началась паника. «…Улицы были переполнены мужчинами, женщинами и детьми, лошадьми, экипажами и подводами с мебелью… – так описывал впечатления паники в американской столице британский офицер. – Все устремились к деревянному мосту через реку Потомак. Была ужасная давка. Но мост, по распоряжению мистера Мэдисона, ушедшего гораздо раньше, был разрушен, жителям оставалось лишь вернуться, уповая на милость победителей. На рассвете мы с легкостью вошли в город… Ничего не было видно, кроме кучи дымящихся развалин…»674

Передовые британские отряды заняли Капитолийский холм и сняли оттуда американский флаг, подняв взамен него Юнион Джек. Утром, 25 августа, к пристани на Потомаке подошли корабли Кокберна. Высадившиеся у Арлингтонского моста моряки соединились с пехотинцами у Капитолийского холма.

Офицеры устроили экскурсию по зданию Конгресса. В зале Палаты представителей Кокберн уселся в кресло спикера, немного прикрыл глаза, а потом задал простой вопрос: «Может, сожжем к чертям эту колыбель демократии янки?» – на что британские морские пехотинцы с радостью закричали: «Да, сэр!» А затем они подожгли здания Сената и Палаты представителей (центральная ротонда со знаменитым куполом тогда еще не была построена и не соединяла их). Интерьеры обоих зданий, в том числе и библиотека Конгресса, были уничтожены, хотя толстая каменная кладка и проливной дождь, хлынувший вечером, позволили сохранить внешние стены. Джефферсон впоследствии продал государству свою библиотеку (более 6 тысяч томов), чтобы восстановить библиотеку Конгресса675. По мнению путешественников начала XIX века, Капитолий «являлся единственным зданием в американской столице, на которое стоит посмотреть»676. Промаршировав по Пенсильвания-авеню до Белого дома, британцы как бы повторили обычный инаугурационный парад американских президентов.

Прибыв в президентский особняк, адмирал Кокберн смог сполна насладиться своим триумфом. Англичане начали собирать сувениры в Белом доме. Кокберн взял одну из шляп Мэдисона и подушку со стула Долли Мэдисон. Затем британцы насладились вином и яствами, приготовленными для президентского приема, который так и не состоялся.

После столь приятного вечера британские морские пехотинцы устроили развлечение с поджогом особняка, стоя на лужайке, они бросали факелы через окна. Дом начал гореть, и это зрелище было захватывающим для британцев677. Они и ночью продолжили подбрасывать топливо в огонь, чтобы быть уверенными в полном уничтожении президентской резиденции. По сообщениям очевидцев, дым был виден из Балтимора и с берегов реки Патуксент. Генерал Росс позже оправдывался тем, что его войска «могли вести себя в сто раз хуже»678.

После сожжения Капитолия и Белого дома адмирал Кокберн отправился к редакции газеты «The National Intelligencer», которая писала про него язвительные статьи и называла «головорезом». Однако, вняв просьбам сотрудниц, остававшихся в редакции, он не стал сжигать здание, а приказал разобрать здание по кирпичикам, что, конечно, не могло быть выполнено за короткий срок. Более действенным британский адмирал посчитал уничтожение литеры «С», с этой буквы начиналось написание его фамилии в английском варианте. Это было проделано, как выразился Кокберн, «чтобы у негодяев больше не было возможности поносить мое имя»679.