Анклав

Пока мы с Невидимкой питались, вокруг собралось прилично людей. Не только Шелк и старейшины — Медяшка, Шнурок и Белая Стена, — но и Строители, Производители. Ну и мелкие тоже. Наверное, они не ожидали, что мы вернемся. И всем не терпелось узнать, что за новости мы принесли. Невидимка старше, и Охотником стал раньше, чем я, так что пусть он и говорит. Я отставила в сторону недоеденное, крохотный мелкий быстро подхватил миску и убежал с ней.

— Ну? — строго сказала Шелк.

— Нассау больше нет. Теперь это территория Уродов.

Да уж, Невидимка выразился прямо и жестко. Я бы не стала так делать. Люди начали перешептываться — чувствовалось, что им нелегко в это поверить. Белая Стена взмахнул рукой, и все затихли.

— Выжившие есть?

— Ни одного человека, — ответил Невидимка. — Уроды расположились в жилищах людей Нассау и доедали трупы.

— Но почему? — тихо спросила Шелк. — Может, Нассау покосила зараза?

Мне не хотелось уточнять, что мы не подошли настолько близко, чтобы разглядеть все в подробностях. К счастью, Невидимка тоже решил утаить эту деталь.

— Нет, они все погибли, сражаясь. Болезнь тут ни при чем.

И он изложил во всеуслышанье то, о чем мы говорили в маленькой тайной комнате.

— Поэтому нам нужно изменить тактику. Устроить больше ловушек. И разработать план обороны — на случай, если они нападут большой стаей, как на Нассау.

Шелк расхохоталась:

— Ты говоришь, словно Уродов следует бояться! Словно это разумный враг! Это же просто твари!

«О нет, только не это… Она не верит! Не верит Невидимке!»

— Но это правда, — сказала я. — Мы сражались с группой Уродов по дороге в Нассау, и я думаю…

Тут я осеклась и едва нашла в себе силы говорить дальше — поняла, каково будет возмездие за то, что осмелились противоречить Шелк прилюдно, да еще и поддерживая Невидимку.

— …что мой напарник прав. Иногда нам казалось, что Уроды нас понимают.

Она сжала губы:

— Мы рассмотрим эти сведения при следующей встрече.

— Благодарю вас, сэр.

И я склонила голову. Сил не осталось больше ни на что. Мы сделали все, что смогли. Выполнили задание. Принесли затребованные сведения. Если они плюнут на то, что мы сказали, — тут ничего не поделаешь. И тем не менее я почувствовала, как по спине ползут кусачие муравьи страха.

— А вы чего стали? — рявкнула Шелк на зевак. — За работу!

Ну да, ну да. Работа — она всегда найдется. Я слышала, что люди говорили друг другу, расходясь:

— Ну, чего скажешь?

— Да эти, из Нассау, они ж не мылись никогда. Вот и померли от грязной болезни. А потом их Уроды доели.

Кто-то хихикнул:

— Так им и надо, неряхам…

Прекрасно. Просто отлично. Они, видно, все решили, что мы рехнулись. Что мы не в себе после длинного пути по темным туннелям и придумываем всякие ужасы. Они же не видели того, что видели мы. Они не знают, даже не представляют себе, что там творится. Я, вся сжавшись, сидела на своем дурацком ящике и смотрела под ноги. И тут передо мной остановились сапоги Шелк.

— Поскольку вы выполнили задание в установленный срок, я даю вам увольнительную на завтра. Отдыхайте и набирайтесь сил. И чтобы я больше не слышала этой чуши, что вы тут нагородили, понятно? Нечего людей мутить — вдруг вам кто-нибудь поверит.

Отлично. Кнут и пряник. Беспроигрышное сочетание.

— Я буду молчать.

— Вот и хорошо. Свободна.

Последние силы ушли на то, чтобы дотащиться до душевой. Хорошо, что у меня все-таки осталась чистая одежда. Переодеваться в туннелях смысла не было, и сейчас от меня несло, как никогда в жизни. Поэтому я мылась дольше обычного, потом обтерлась и оделась. Несколько девчонок наблюдали за мной издалека, перешептываясь и хихикая. Но подойти поближе и заговорить так и не решились.

А потом я принялась за сброшенную одежду. И не заметила, как подошла Наперсток. А она взяла вещи и стала их стирать — молча и гораздо более умело. Я сидела, прислонившись к стене. Рана моя зарубцевалась — похоже, мазь Невидимки и впрямь ее обеззаразила. Но шрамы останутся — как напоминание о произошедшем.

— Тяжко пришлось? — тихо спросила Наперсток.

— Я дала слово молчать об этом.

В ее глазах вспыхнули боль и обида. Она сидела над водостоком с моей мокрой одеждой. С ткани стекала кровь.

— Я же твоя лучшая подруга.

— Да. Ты моя лучшая подруга. Но пойми — я дала слово. Мне проблемы не нужны. А Шелк и так меня терпеть не может.

— Но я же никому не расскажу!

«Может, и не расскажет». А вдруг расскажет? Вот так, просто под влиянием эмоций, возьмет и расскажет кому-то одному. Например, Флажок. А та потом еще кому-то. И все это в конечно счете дойдет до Шелк. Нет, рисковать нельзя.

— Нет, прости, не могу.

Она поднялась и пихнула мне в руки недостиранную одежду. Я скребла ее долго. Пока не стерла все пальцы. Уже у себя в жилище развесила сушиться. И готова была упасть на тюфяк и уснуть, как вдруг вспомнила — рюкзак! Они меня изгонят за такое, как пить дать! В сумке же полно ценных артефактов! Надо срочно идти к Хранителю слов! Взвалив рюкзак на плечо, я поплелась мимо шалашей и навесов.