Анна Ахматова. Я научилась просто, мудро жить…

Леопольд Зборовский, происходивший из богатой польской семьи, женат был на родовитой польке, чья нежная, длинная шея, совершенный овал лица, близко поставленные черные глазки и острый подбородок словно созданы были для портретов Модильяни. Поэт, эстет и коллекционер Зборовский с 1916-го года посвятил себя одному делу – Модильяни. Он не только искал покупателей для его полотен, в которые был влюблен, но также предоставил ему для работы самую большую комнату в своей квартире на улице Жозеф-Бара близ бульвара Монпарнас и поставлял ему натурщиц высочайшего класса, лучшими из которых были пани Анна Зборовская и утонченная Луния Чеховска. Збо был не просто маршаном Амедео, он был его поклонником и союзником. Поначалу дела у него шли плохо. Андре Сальмон вспоминает, как, пробегав весь день по городу с полотнами Модильяни, Збо возвращался под вечер и слезы стояли «в этих глазах польского спаниеля и поэта». Они отправлялись все вместе ужинать в кафе «У Розали», что на улице Кампань-Премьер, и нередко Модильяни расплачивался за ужин рисунками. Осип Цадкин, который, как многие русские художники, испытывал неодолимый соблазн заниматься литературой, оставил описание подобного ужина, в заключение которого Модильяни запел итальянскую песню, «нараставшую в нем какими-то подземными толчками», а крысы, уже сжевавшие в подполье брошенные туда хозяйкой рисунки Модильяни, пробирались наверх, на кухню, с остатками рисунков в пасти…

Трогательным отношениям Амедео с Анной и Леопольдом несколько вредила пагубная привязанность Модильяни к его русскому другу Сутину, которого Моди считал гениальным. Модильяни вздумалось написать еще два портрета Хаима, и шляхетной пани Зборовской пришлось выносить визиты дурно пахнущего местечкового еврея в ее элегантную квартиру на Жозеф-Бара. Зато уж, сколько ни уговаривал Модильяни своего друга Зборовского заняться делами Хаима, Збо не соглашался ни в какую и с опаской косился на Анну. Кто знал, что в один прекрасный день Поль Гийом приведет к Сутину американского коллекционера доктора Барнса и тот купит всего Сутина скопом? Впрочем, к тому времени Моди, да, пожалуй, и Леопольда, уже не было в живых, а обедневшая Анна распродавала «СВОИХ МОДИЛЬЯНИ».

В «Ротонде» моделями для постоянно рисовавшего и редко расстававшегося со своим синим блокнотом Амедео не всегда служили экзотические подружки-натурщицы вроде Кики или породистые польские аристократки с такими нежными, тонкими шеями. Была, например, эта плотная, приземистая, родом с Украины, молоденькая коллега-скульптор, студентка художественной Академии Коларосси Ханна Орлова. У нее, похоже, вообще не было шеи; при этом Ханна прожила долго, была счастлива в творчестве и семейной жизни, каковое наблюдение способно излечить от фетишизма любого эстета или застенчивую дурнушку. Наблюдательный портретист Модильяни разглядел олимпийское спокойствие Ханны и даже успел отразить его в кабацком наброске в «Ротонде». Амедео разорвал старый конверт и на чистой его стороне нарисовал довольно смешной портрет этой своей неунывающей подружки. У Жака Шапиро есть, впрочем, эпизод, в котором частый посетитель «Улья» писатель А. Куприн уговаривает молоденькую «Райку» достать денег и выпить с ним винца, чтобы забыть печаль. Очень похоже, что речь идет о Ханне. Семья Ханны с Украины эмигрировала в Израиль, и Модильяни, еще находившийся под влиянием их с Максом Жакобом поисков, неуверенно вывел над своим рисунком древнееврейскую надпись: «Ханна, дочь Рафаэля». В 1917-м году, во время ежегодного карнавала в Академии Коларосси, Ханна познакомила Амедео с лучшей своей подружкой-студенткой, прелестной девятнадцатилетней Жанной Эбютерн. Девушка была маленького росточка, и волна ее темно-каштановых волос с рыжеватым отливом так резко контрастировала с белизной ее кожи, что подружки прозвали ее Кокосовым Орешком. Она вовсе не была такой бессловесной и покорной, какой вошла в предания Монпарнаса: знавшие ее ближе отмечали ее горькое чувство юмора. И еще отмечали, что она была талантливой художницей. Встреча с Амедео на веселом студенческом карнавале была для нее роковой. Она влюбилась в этого ни на кого не похожего (это ведь отметила при знакомстве и русская Аннушка) человека и пошла за ним – на жизнь и на смерть. Вся беда была в том, что жизни ему оставалось совсем немного…