Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться

Вы знаете, если у вас еще есть терпение на три минуты, то я бы пошел вот на что. Бродского я читаю довольно много, в том числе, и длинные его произведения, но я сейчас никак не рискну этого сделать. Но сегодняшнее посещение могилы Анны Андреевны, этого кладбища, могилы моего товарища великолепного, и поэта, кстати, кроме того, что он драматург, Александра Володина, и эти деревья, которые так выросли, и эти могилы, которых так много, пробудили у меня ощущение рискнуть прочесть стихотворение свое, которое написано в год смерти Ахматовой. Никакой связи с ее смертью здесь нет, а настроение, которое у меня сегодня возникло, я бы хотел им поделиться:

Я проснулся на скамейке,
Я сидел в бесшумном парке
И никак не мог припомнить,
Где заснул я и когда.
Было утро воскресенья,
И еще не встало солнце,
И в прудах стояла смирно
Неглубокая вода.

Позабытая тревога

Осторожно повернулась
Где-то слева, возле сердца.
Я сидел не шевелясь,
Я напряг глаза и память,
И, от мозга оттолкнувшись,
Поплыла перед глазами
Неразборчивая вязь.

Видел я, как плыло время

Относительно спокойно,
И в его пустую реку
Осыпалася листва.
В перепутанных деревьях
Я искал свою тревогу,
Я заглядывал со страхом
В потаенные места.

Знаете, как ищут зайца

На загадочной картинке:
Между веток где-то – уши,
А в корнях, быть может, глаз.
А деревья все шумели,
Ветер дул, спадали листья,
Было тихо и печально.
День родился и погас.

И тогда перевернул я

Ту журнальную картинку,
Тот загадочный рисунок,
Тот тревожащий покой —
Вверх теперь летели листья,
Надо мною плыло время.
Я густые кроны кленов
Мог легко достать рукой.

В перевернутой природе

Все же нет ушей тревоги,
Все же нет причины – зайца —
И покоя не найти.
Только мертвенное время,
Только сломанные ветки,
Осторожно намечали
След неясного пути.

Видно, вспять поплыло время:

Сквозь могилу и сквозь слезы
В расступившихся деревьях
Я увидел вдруг отца…
Было утро воскресенья
В перевернутой природе
Я искал заветный узел —
Связь начала и конца.

Я вас очень благодарю за внимание, извините за длинноты.

Павел Крючков: Сейчас пойдет почти подряд музыкальная наша часть. Предварю ее чтением подписи, которую сделала Ахматова, написав стихотворение «Слушая пение»: «19 декабря 1961 (Никола Зимний). Больница им<ени> Ленина. (Вишневская пела «Бразильскую «бахиану»)»… Композитора Вилла-Лобоса.

Слушая пение

Женский голос, как ветер, несется,
Черным кажется, влажным, ночным,
И чего на лету ни коснется,
Все становится сразу иным.
Заливает алмазным сияньем,
Где-то что-то на миг серебрит
И загадочным одеяньем
Небывалых шелков шелестит.
И такая могучая сила
Зачарованный голос влечет,
Будто там впереди не могила,
А таинственной лестницы взлет.

Павел Крючков: Я приглашаю сюда одну из участниц ансамбля «Dedooks», Татьяну Антоновскую, которая споет арию из «Бразильской бахианы».

Татьяна Антоновская: Добрый вечер! Нам всегда очень приятно здесь выступать. Хотя сейчас очень странно петь не «Дидону», а исполнять что-то другое. Мы попробуем: вообще говоря, это для скрипичных и струнных инструментов было написано, для виолончели. И, собственно, Вишневская пела это в сопровождении Ростроповича. Мы, как смогли, транспонировали это для синтезатора. Не судите строго. Как смогли, собрали.

Пение арии.