Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться

Мы здесь живем именно в таком плане – что для нас даже гробануться с крыльца Ахматовой это большая честь и радость. И последняя хроника, уже сегодняшняя, замечу: вдруг вижу, едет машина. Что делать? Я же не готовился, что-то я не успел. Я метнулся к веревке и снял возмутительно оранжевые защипки, потому что я знал, что Толе Найману это может не понравиться… Мы здесь очень-очень бережно храним память, стараемся писать – не так, как Ахматова, но что-то писать, как-то поддерживать статус этого места. И очень любим видеть здесь всех вас. Пока мы здесь, все будет в порядке.

Крючков приглашает на сцену вокальный коллектив «Dedooks». Руководитель капеллы: «Мы не споем «Бразильскую бахиану», но что-нибудь споем. Так как день рождения Анны Андреевны, мы сделаем свой подарок. Какой умеем. (Ансамбль исполняет музыкальные номера своего репертуара.)

Павел Крючков: Переключаем регистр. Архивные аудиозаписи. Каждая будет длиться не больше полутора минут, одна только – три минуты. И Найман строго-настрого запретил мне что-либо говорить из истории звукозаписи. Не буду.

Стихотворение, которое прозвучит первым, оно из цикла «Венок мертвым». Под ним подпись, родственная той, что Ахматова оставила под стихотворением «Слушая пение», а именно: «19–20 октября 1961 Гавань (больница). Очень известные стихи, подзаголовок «Комаровские наброски». В записи Ахматова говорит «Комаровские кроки». (Кроки – от французского croquer: быстро рисовать. Заметим, что «Нас четверо» уже читалось в Комарове на вечере 2007 года. —)

Нас четверо

(Комаровские кроки)

Эпиграфы

… И отступилась я здесь от всего.

«…»

Павел Крючков: Следующее стихотворение Ахматова, если я ничего не путаю, читала в 64-м году в Италии, когда она получала премию Этна Таормина. Телевидение снимало это чтение, изображение сохранилось, но звука нет. Но голос есть, где она читает это стихотворение, написанное ровно 90 лет тому назад, в 1924 году.

Муза

Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,

Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я!».

Павел Крючков: Осенью прошлого года в Англии умер композитор Джон Тавенер. Я не большой знаток музыки, но, по моим понятиям, это был великий человек и гениальный композитор. Он был православный. Очень сильное влияние на него оказала русская культура, знаменные распевы и Стравинский. В 80-м году он написал для оркестра «Басы и сопрано» на стихи ахматовского «Реквиема». А в середине 90-х музыку к пяти стихотворениям. Его любимая певица Патриция Розарио их спела. Послушаем в память о Тавенере, который преданно любил Ахматову, это самое стихотворение «Муза». Его поет по-русски Патриция Розарио.

Пение Патриции Розарио.

Затем Павел Крючков повторяет (пренебрегая «строгим-настрого запретом» Наймана) историю записи стихотворения Ахматовой «Когда в тоске самоубийства» (см. описание вечера 2007 года) и включает прослушивание.

Следующее прослушивание – начала стихотворения «Век мой, зверь мой» Мандельштама (см. описание вечера 2011 года). («Признаюсь честно, – сказал Крючков, – я знал, случайно, что Анатолий Генрихович будет говорить об этих стихах Мандельштама, но в тот момент уже знал и то, что я это привезу. Запись Осипа Мандельштама, причем нигде еще не опубликованную. За что благодарю моих коллег по Государственному Литмузею, которые разрешили это показать».) Первые две строфы его стихотворения 21-го года «Век».

Следующее – стихи Бродского «На столетие Анны Ахматовой» (см. описание вечеров 2012 и 2013 годов).

После чего Крючков предупреждает, «что мы сейчас услышим голос Бобышева. Может быть, когда-нибудь соберется что-то вроде антологии, посвященной этим комаровским встречам, которые, действительно, многим из нас тоже кажутся последними, а они все продолжаются. Как бы там ни было, теперь у нас есть запись и Дмитрия Бобышева. То, что он рассказал, сняли на камеру, звук записали – о встречах с Ахматовой и о том, что он думает по этому поводу. Очень маленький эпизод. О том времени, когда он и все те, которых Ахматова назвала «волшебным хором», появились, и как ему представляется, какой к этому времени стала ее поэтика».

Запись голоса Бобышева: