Анна Болейн. Страсть короля

Прием закончился поздно, гостям приказали подняться и стоять, пока Анна мыла руки и спускалась с помоста. Здесь ей подали вино и конфеты. Она съела пару штук, после чего подозвала к себе лорд-мэра, отдала ему золотой кубок и еще раз поблагодарила его и горожан за предпринятые ради нее старания. Бароны Пяти портов ждали с пологом в руках, готовые проводить Анну до дверей ее покоев, и она наконец покинула зал, уставшая, но переполненная радостными эмоциями. Это был самый замечательный день в ее жизни.

Торжества продолжались еще несколько дней. В честь новой королевы были устроены танцы, турниры, охоты и спортивные состязания. Генрих сиял от удовольствия, а его придворные старались перещеголять один другого в оказании почестей Анне. Хотя, как она подозревала, не оттого, что им так хотелось, а оттого, что король следил за ними ястребиным взглядом. И тем не менее все равно было приятно, что к ней проявляли столько внимания.

Генрих решил, что его наследник должен появиться на свет в Гринвиче – там, где родился он сам, – и подарил Анне для родов невероятно дорогую и роскошную кровать. Нечасто ей приходилось видеть подобные. Кровать была французская, с узорчатой резьбой и позолотой. Много лет назад она стала частью выкупа за одного герцога королевских кровей и с тех пор стояла без дела в королевской гардеробной.

«Это самое великолепное ложе, каким когда-либо владела королева», – думала Анна, блаженствуя на широченной постели.

Новость о смерти одной из ее главных критиков – Марии Тюдор – не тронула новоявленную королеву, но Генрих был опечален утратой сестры и полон сожалений, что она умерла, так и не помирившись с ним.

Лето продолжалось, Анна тяжелела от своей бесценной ноши. Бóльшую часть времени она отдыхала в личных покоях или наслаждалась обществом избранных придворных в зале для приемов. Гости старались развлечь ее музыкой, стихами, игрой в карты или кости и отчаянно флиртовали с ее дамами.

– Мне жаль Тома Уайетта и его товарищей по посольству: им приходится быть за морем в столь веселое время, – заметил Норрис, садясь рядом с Анной и наблюдая за любовными играми парочек.

– Они, наверное, думали, что нравятся этим леди и те страдают в разлуке со своими верными слугами. Да уж, посмотрели бы они на этих ветрениц сейчас, – со смехом проговорила Анна.

Норрис повернулся к ней и одарил милой улыбкой, которую она так любила:

– А как ваша милость? Надеюсь, с вами все хорошо.

– Скорей бы уже разродиться. Я становлюсь такой неуклюжей! Скоро придет пора затворяться в своих покоях.

– Если я могу что-нибудь сделать для вашей милости, распоряжайтесь мной без стеснения.

– Вы очень добры. А как вы сами, Норрис?

Он пожал плечами:

– Довольно хорошо. Работа в личных покоях короля не дает скучать.

– Вам нужно снова жениться, – задорным тоном произнесла Анна.

– Увы, мадам, мое сердце отдано одной необыкновенной женщине, имени которой я назвать не смею, так как она замужем.

Норрис многозначительно взглянул на нее полными обожания глазами, и сердце Анны дрогнуло. Ее жизнь была бы совсем другой, отдай она себя этому верному, благородному и милому джентльмену. И наверное, полюбила бы его так, как никогда не любила Генриха. Но она не сожалела, что выбрала корону. Достаточно было заручиться дружбой Норриса и греться в теплых лучах его доброты.

– Вы мудры, сэр, – сказал Анна, – ведь, будучи замужней дамой, она должна беречь свою репутацию, невзирая на то, любит вас или нет. А мужья иногда бывают очень ревнивы.

Депутация лордов Тайного совета известила Екатерину о решениях Канмера.

– Она отказалась их признать, – рычал Генрих, расхаживая взад-вперед рядом с кроватью, на которой отдыхала Анна. – Я велел сказать ей, что не могу иметь двух жен и не позволю ей называть себя королевой. Екатерине дали ясно понять, что мой брак с вами свершился, одобрен парламентом, что никакие ее действия не могут его аннулировать и что она лишь возбудит мое неудовольствие и навлечет на себя гнев Божий, если продолжит упорствовать в своем неповиновении. И что она сделала? Взяла пергамент, где были изложены мои условия, которые она должна выполнить, и во всех местах, где встречались слова «вдовствующая принцесса», вычеркнула их, настаивая, что она моя верная жена и королева.

– Неужели она никогда уймется?! – воскликнула Анна. – Она потеряла вас. Что еще вы должны сделать, чтобы убедить ее в этом?

– Я отправлю ее дальше на север, в Бакден, и сокращу ее двор. Башня там сырая, построена пятьдесят лет назад. Это заставит ее вести себя разумнее.

– Надеюсь на это! – горячо поддержала его Анна. – Вы должны запретить ей принимать посетителей.

– Я уже отдал такое распоряжение. И писем она тоже получать не будет. Мы не хотим, чтобы Шапуи сговорился с ней и натворил каких-нибудь бед.