Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

Посл объясненія на дач Алексй Александровичъ[982] не видлся съ женой все лто. Тотчасъ же по возвращеніи съ дачи онъ устроилъ себ поздку для ревизіи по губерніямъ и тотчасъ же ухалъ. Какъ и всегда онъ длывалъ, при поздк этой всми силами души погрузился въ предстоящее ему дло. Передъ отъздомъ его и вскор посл его отъзда въ высшемъ обществ Петербурга говорили и спорили о поступк Алекся Александровича передъ отъздомъ, и Анна часто должна была слышать про этотъ поступокъ, поднявшій нкоторый шумъ. Алексй Александровичъ, въ противность того, что было общепринятымъ обычаемъ для людей въ его положеніи, Алексй Александровичъ сдлалъ выговоръ и веллъ выйти въ отставку тому чиновнику, который вытребовалъ изъ Министерства Финансовъ прогоны на 9 лошадей для поздки Алексй Александровича, и веллъ возвратить эти деньги и требовать только на одинъ билетъ 1-го класса пароходовъ и поздовъ. Алексй Александровичъ былъ небогатый человкъ, обычай этотъ брать прогоны на число лошадей по чину, что составляло рублей 1500, былъ общепринятый,[983] и потому много было толковъ за и противъ, и большинство было противъ Алексй Александровича.

Въ конц Сентября онъ получилъ записку отъ жены: «Я намрена перехать въ Петербургъ въ среду, поэтому распорядитесь въ дом, какъ[984] вы найдете нужнымъ». Алексй Александровичъ передалъ приказаніе дворецкому, и въ среду Настасья Аркадьевна съ сыномъ и Англичанкой перехали. Мужъ и жена встрчались[985] при постороннихъ въ столовой, въ дтской, говорили другъ другу «ты», но старались избгать другъ друга. Они не вызжали вмст и не принимали. Алексй Александровичъ старался обдать вн дома или опаздывать, такъ что ему подавали обдъ въ кабинетъ. Когда онъ бывалъ въ дтской, что случалось часто, она, услыхавъ его голосъ въ дтской, дожидалась пока онъ уйдетъ. Вс — и знакомые и прислуга — могли догадываться и догадывались объ отношеніяхъ между супругами, но не имли права знать. Алексй Гагинъ часто обдалъ и вс вечера до поздней ночи проводилъ у Настасьи Аркадьевны. Встрчаясь въ свт и на крыльц, Алексй Александровичъ и Гагинъ кланялись другъ другу не глядя въ глаза, но никогда не произносили ни однаго слова. Жизнь эта была мучительна для обоихъ. Настасья Аркадьевна одна, казалось, не чувствовала всего ужаса этаго положенія, никогда не тяготилась или не жаловалась и, казалось, не видла необходимости предпринять что нибудь. Гагинъ видлъ, что она перемнилась для него, тоже испытывалъ чувство подобное тому, которое испытываетъ человкъ, глядя на измнившійся, завядшій цвтокъ въ рук, съ тхъ поръ какъ онъ сорвалъ его, тотъ самый цвтокъ, который былъ такъ хорошъ, пока онъ былъ въ рук. Онъ чуялъ, что она была несчастлива; но не имлъ права сказать ей это. Она казалась, вполн счастлива однимъ настоящимъ, безъ прошедшаго и будущаго.

Однажды въ середин зимы онъ запоздалъ больше обыкновеннаго. Онъ былъ на обд проводовъ выходившаго изъ полка товарища.>[986]

* № 67 (рук. № 38).

Посл объясненія съ женой на дач Алексй Александровичъ, вернувшись въ Петербургъ, тотчасъ же устроилъ для себя ту поздку по губерніямъ, которую онъ и прежде считалъ необходимою для дла, и, не видавшись съ женою, ухалъ на ревизію, которая должна была занять нсколько мсяцевъ.

На третій день посл дня скачекъ Анна получила отъ него деньги и письмо. Письмо не имло обращенія къ лицу и было написано по французски. Анна поняла, какъ онъ долго долженъ былъ обдумывать и какъ хорошо онъ придумалъ такое письмо, которое не выражало отношенія его къ ней. Такъ какъ не было сказано ни милый другъ, Анна, ни Милостивая Государыня, и такъ какъ по французски онъ обращался къ ней «вы», тонъ письма былъ таковъ, что отъ нея еще зависло остаться съ нимъ въ прежнихъ отношеніяхъ.[987] Онъ писалъ: «Посл нашего послдняго разговора, не приведшаго ни васъ, ни меня ни къ какому ршенію, я полагаю, что намъ лучше не видаться нкоторое время. Вы и я будемъ имть время обдумать свое положеніе и свои дальнйшіе шаги въ жизни. Я остаюсь при своемъ убжденіи, что каковы бы ни были наши внутреннія несогласія («несогласія! — подумала она. — Я сказала ему, что я любовница другаго, онъ называетъ это несогласіемъ») семья не должна быть разрушена, и мы должны продолжать нашу жизнь, какъ она шла, по крайней мр по вншности. Это необходимо для меня, для васъ, для нашего сына. Такъ какъ поздка моя можетъ продолжаться[988] неопредленное время, я посылаю деньги на ваши расходы на дач и сдлалъ распоряженія о приготовленіи всего къ вашему перезду въ городъ, который можетъ послдовать раньше моего прізда.

Прошу васъ помнить, что судьба нашего сына, моего имени и ваша собственная находится въ вашихъ рукахъ.

А. Каренинъ».

— Онъ всегда правъ, онъ во всемъ правъ,[989] — вскрикнула Анна, прочтя это безукоризненное письмо, написанное столь знакомымъ ей растянутымъ и размашистымъ почеркомъ, — но кром меня никто не знаетъ,[990] откуда вытекаетъ эта справедливость. Онъ справедливъ. Вс осудятъ меня, но я не могу быть виновата противъ этаго человка.