Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

— Да я нисколько не дичусь, а только не вижу надобности разсказывать то, что можетъ быть неинтересно.

— Ты видишь ли, — заговорилъ Николай, съ усиліемъ морща лобъ и подергиваясь. Ему, видимо, трудно было сообразить все, что нужно и хотлось ему сказать брату. — Вотъ видишь ли, — онъ указалъ въ угл комнаты какіе то желзные брусья, завязанныя бичевками въ бумаг, очевидно изъ лавки. — Видишь ли это? — Это матерьялъ для нашей артели. Комунисты — пошлое слово, а, какъ я ихъ понимаю, это апостолы. Они то самое, что были первые христіяне. Они проповдуютъ равенство.

— Да, но только съ той разницей — отвчалъ Константинъ Левинъ, которому не нравился вообще Крицкій[718] и въ особенности не нравился потому, что его сближеніе съ братомъ показывало ему очевидне всего паденіе брата, — да, но съ той разницей, что первые христіяне признавали одно орудіе — любовь и убжденіе; а, сколько я понимаю,[719] проповдники комунисты признаютъ и требуютъ насиліе,[720] — нсколько сердито заговорилъ братъ. — Свобода и равенство.

Константинъ Левинъ замолчалъ, видя, что возраженіе раздражаетъ брата. Притомъ вопросъ комунизма не интересовалъ его вообще и теперь еще мене, чмъ когда либо. Онъ вглядывался въ наружность брата и думалъ, какъ бы сойтись и помочь ему. Для него было несомннно, что братъ не могъ интересоваться комунизмомъ, но что это была та высота, съ которой онъ, презираемый всми, старался презирать всхъ.

— Я съ своей стороны, — сказалъ Крицкій, — вовсе не утверждалъ, чтобы мы были подобны первымъ христіанамъ. Я, признаюсь вамъ, и не знаю, что они проповдывали, да и нe хочу знать, — сказалъ онъ съ улыбкой, злой и враждебной, напоминавшей выраженіе собаки, показавшей зубы. — И мы предоставляемъ проповдывать любовь тмъ, которые довольны существующимъ порядкомъ вещей. А мы признаемъ его прямо уродливымъ и знаемъ, что насиліе побждается только насиліемъ.[721]

Константинъ Левинъ смотрлъ на Крицкого и перемнилъ объ немъ свое мнніе. Онъ понравился ему: было что то напряженно честное и искреннее и, главное, огорченное и въ его выраженіи и въ его тон. Но онъ не сталъ возражать ему. Самый вопросъ не интересовалъ его. Его интересовало только отношеніе къ нему брата.

* № 30 (рук. № 103).

XVIII.

Утромъ Константинъ Левинъ выхалъ изъ Москвы и къ вечеру пріхалъ. Дорогой, въ вагон, онъ разговаривалъ съ сосдями о политик, о послднихъ книгахъ, о знакомыхъ, и тоска и недовольство собой все точно также мучали его, какъ и въ Москв, но когда онъ вышелъ на своей станціи, увидалъ криваго кучера Игната съ поднятымъ воротникомъ кафтана, когда увидалъ въ неяркомъ свт, падающемъ изъ оконъ станцiи, свои ковровыя сани, своихъ лошадей съ подвязанными хвостами, въ сбру съ кольцами и махрами, когда кучеръ Игнатъ, еще въ то время, какъ укладывались, разсказалъ ему важнйшія деревенскія новости о перевоз изъ сушилки гречи и о томъ, что отелилась Пава, онъ почувствовалъ, что понемногу переносится въ другой міръ, въ такой, въ которомъ совсмъ другая оцнка радостей и горестей. Это онъ почувствовалъ при одномъ вид Игната и лошадей, но когда онъ надлъ привезенный ему тулупъ и слъ, закутавшись, въ сани, когда тронулся, поглядывая на пристяжную, знакомую ему, бывшую верховой, донскую, надорванную, но лихую лошадь, онъ вдругъ почувствовалъ успокоеніе и совершенно иначе сталъ понимать то, что съ нимъ случилось. Онъ не чувствовалъ боле униженья, стыда, недовольства собой. Онъ чувствовалъ себя собой и другимъ не хотлъ быть.

По славной дорог прокативъ въ 40 минуть 11-ть верстъ до деревни, онъ засталъ еще старушку мачиху, жившую съ нимъ въ деревн, не спящей. Изъ оконъ ея комнаты падалъ свтъ на снгъ площадки передъ домомъ. Кузьма, услыхавъ колокольчикъ, выбжалъ на крыльцо. Левинъ вошелъ. Лягавая сука Ласка визжала, терлась, поднималась и хотла и не смла положить переднія лапы ему на грудь.

Мачиха вышла на площадку лстницы и, удивленная неожиданнымъ скорымъ возвращеніемъ пасынка, спросила, что случилось:

— Отъ чего ты такъ скоро?

— Ничего, maman, соскучился. Въ гостяхъ хорошо, а дома лучше, — отвчалъ онъ ей. — Сейчасъ приду, все вамъ разскажу, только переоднусь.

Мачиха вернулась къ себ и съ своей сожительницей Натальей Петровной, ожидая Костю, по своему принялась обсуждать причину его скораго возвращенія.

Не смотря на то, что Левинъ не говорилъ своей мачих о своихъ намреніяхъ, она съ Натальей Петровной почти всякій разъ предполагала, что онъ детъ въ Москву жениться, и со страхомъ ожидала новой хозяйки.

— Можетъ быть, все покончилъ и образовался, да и пріхалъ все собирать.

— Вы вчно все глупости выдумываете, — отвчала мачиха. — Просто кончилъ дло.