Анна в садах Флорляндии

— Моя история, — потягиваясь, заговорил Гриша, — почти такая же, как у Антона. Только без носков и энциклопедий. Груши я попробовал на рынке, где мы с тобой, Аня, встретились. У одного торговца не было монет на сдачу, и он мне грушу предложил взамен.

— Ещё тебя не выгнали из дома, — подсказал Антон. — Лишь относиться стали холодно.

— Лишь да не лишь! — нахмурился Гришка. — Я дома стал изгоем — меня до сих пор избегают, а матушка всё приговаривает, мол, скорее бы я излечился. Яблоки подсовывает, будто и без того они повсюду не валяются.

— Фу, ненавижу яблоки! — объявила, накрываясь пледом, вечно мёрзнущая пожилая дама в розовом пальто. — Я их не ела, детки, ни в детстве, ни в юности, ни в самом расцвете лет. Они мне были так противны, что я употребляла голый хлеб. Такая я чудачка! И только вы меня приняли.

— А как вы познакомились? — поинтересовалась Аня.

— Антона знаю я с рождения, родственницей ему прихожусь. Это моя, — тут она выпрямилась, — сестра ту энциклопедию спрятала. Ха, хороша чертовка! Я-то думала к себе забрать Антошку, но у меня самой нет дома. Жила на улице.

— Как это ужасно! — гостья прижала ладонь к груди.

— Всё позади, — улыбнулась Ане дама в розовом.

— А я — счастливчик! — выкрикнул рыжий мальчуган. — В моей семье все тайно что-нибудь ели: не груши, так вишни; не вишни, так мандарины (мои любимые), — он облизал губы. — Так что мы много и часто странствовали по флорляндским землям! Вот и вся история.

Контрабандисты посмотрели на неприветливую девочку.

— Пас. Не буду ничего рассказывать, — отрезала она, скрещивая руки.

— Это, — наклонился Антон к Аниному уху, — родная дочь той дамы, что сдаёт мне дом.

— Похоже, моя очередь, — подмигнув Антону, сказала Аня. И принялась рассказывать о своей семье, и о том, как бабушка велела ей покинуть Грушевый сад.

Когда она закончила рассказ, неприветливая девочка, ко всеобщему удивлению, выказала ей сочувствие:

— Мне жаль тебя, — процедила она сквозь зубы.

— Спасибо, — просто ответила девочка.

«А ведь мы можем подружиться», — по-детски обрадовалась она.

Но дружбы не случилось: на другой день, когда контрабандисты мирно сидели у камина, раздался настойчивый стук в дверь. Антон вскочил с места и выставил указательный палец, призывая всех к тишине.

— Кто там? — настороженно поинтересовался он.

— Социальный отряд!

— Не знаем такого! Приходите завтра, будет хозяйка.

Но наёмники не поверили мальчугану и принялись за дверное полотно.

— Держите дверь! — выкрикнул Антон. Ему на помощь ринулись Гриша, Аня и остальные — все, за исключением безымянной девочки. Не выдержав натиска, полотно рухнуло, и ребята оказались на полу — кто с ушибом колена, а кто — головы.

— В Яблоневом саду, — прогремел большой человек, — согласно его законам, все дети, чьи родители живут в других садах, обязаны находиться в приюте. Так кто из вас Анна?

— Не надо, господа, девочка живёт со мной, я её бабуля, — затараторила дама в розовом, поднимаясь и заграждая путь. — Помилуйте, господа, это всего лишь детки!

— Лгунья! — большие люди грубо оттащили даму.

— Не пущу! — завопил рыжий, вскочив на ноги и расставив руки, но большие люди легко скрутили его.

— Давайте спокойно поговорим, — предложил Гриша, демонстрируя раскрытые ладони, но наёмники жёстко отбросили его к стене.

— Я — Анна! — закричала седовласка. — Заберите меня!

И тут безымянная девочка, как будто бы хозяйская дочь, указала пальцем на настоящую Аню.

— Вот та, кого вы ищите, — прорычала она.

— Предательница! — завопил рыжий мальчуган. — Подлая предательница!

Безымянная в ответ оскалилась и басовито прохрипела:

— Не следует Анне бродить по садам Флорляндии.

Девочка из семьи, которой как будто нет

Сиротский дом был украшен яблочными узорами вдоль и поперёк. Всех воспитанников одевали в одно и то же — яблочные комбинезоны с такими длинными рукавами, что их приходилось закатывать в три, а то и в четыре оборота, только чтобы освободить кисти рук.

Новенькую встретили радушно, особенно воспитанница по имени Маша.

— Пойдём, — сказала она, — всё тебе покажу. Здесь — наши спальни, а там — столовая. Идём же, — она взяла Аню под руку. — Вот здесь — уборная, напротив — кладовая, а тут, только тише, — директорский кабинет.

Проведя экскурсию, воспитанница рассказала новенькой о распорядке дня, объяснила правила и дала несколько полезных рекомендаций. Маша была добра, но Ане стало так тоскливо, что она расплакалась.

— Отчего ты вдруг плачешь? — удивилась девочка. — Разве я обидела тебя чем-нибудь?

— Не обидела, — ответила Аня. — Ты очень, очень добра ко мне! У тебя, похоже, чистое сердце. Только я не сирота ведь, а так — изгнанница, — и она, захлёбываясь, рассказала свою историю.

Маша нахмурилась.

— У меня нет родителей, — задумчиво протянула она, — зато есть семья. А у тебя, получается, есть родители, а семьи как будто нет. Это всё проклятая Садовая ведьма!

— Садовая ведьма?!