Annularis (СИ)

Мальчик озадаченно моргнул, опустив голову набок, несколько минут усиленно о чём-то думал, нахмурившись, и в конце концов лишь непонимающе скривился, вздохнув как-то уж слишком горестно и напыщенно.

— Быть взрослым — идиотское занятие.

— Согласен, — без промедления кивнул в ответ Тики, хохотнув.

Когда Тимоти, уморённый и, оказывается, совершенно уставший, минут через сорок уснул, Микк, тихонько прикрыв за собой дверь, направился на помощь к Джонни в моторный отсек, благостный и спокойный.

Канда, бывший там же (уже без Алмы), ничего не сказал и лишь проводил его подозрительным злым взглядом, сразу же, впрочем, вернувшись к работе.

Поднялся в воздух Ковчег только вечером.

========== Интермедия III ==========

Аллен чувствовал себя взвинченным. И то сказать — он и до недавнего времени был еще тем параноиком, но последние события сделали свое дело с его душевным состоянием. С Кандой юноша общался только через Алму, перед которым неустанно извинялся за свой выпад при ссоре с мечником и за всю последующую нервотрепку, сопровождающую бытность обитателей Ковчега каждый божий день.

Уолкер прекрасно понимал, что Юу о нем беспокоится, и, может, не так давно это беспокойство имело под собой какую-то почву, но не теперь. Не в данный момент. Аллену казалось — впервые рядом с ним находится кто-то, на кого можно опереться, к кому можно в любое время дня и ночи прийти за утешением и поддержкой, кто не назовет придурком и не отпустит едкую шуточку, а крепко обнимет и завалит на постель с совершенно определенным намерением — заставить спать.

Тики был, казалось, верен себе — он завтракал с Алленом каждое утро в несусветную рань, когда ведь экипаж еще спал, в то время, как его капитан уже подрывался с постели, и ободрял юношу беззлобными подколками, которые скорее смешили и смущали, чем обижали или что-то такое. И при этом парень держал себя в руках настолько хорошо, что Уолкеру казалось, будто его терпеливо и с толком приручают.

И ему… хотелось быть прирученным. Хотелось в кои-то веки принадлежать кому-то, чтобы за всеми повседневными проблемами и заботами нужно было искать лишнее время, которое можно было бы уделить кому-то кроме Тимоти, который вырастет в конечном счете из своей невозможной привязанности к «старшему братику» и заживет своей жизнью, свободный (как надеялся сам Уолкер) от оков страшного прошлого, которые по рукам и ногам связали самого Аллена.

Так должно было быть.

И поэтому Аллену хотелось чего-нибудь для себя.

А Канда просто все брал и портил — своим ядом, своими насмешками, своей слишком бескомпромиссной опекой, проявляющейся ужасно идиотским и двусмысленным в глазах других людей образом.

И пусть они двое — Аллен и Юу — знали, что ничего больше братской привязанности друг к другу никогда не испытывали, в этом сложно было убедить наблюдающих за их отношениями людей. И если Канду подобное совершенно не волновало (даже учитывая его с каждым днем все больше портящиеся отношения с Алмой), то самого Аллена — даже очень.

Потому что ему не хотелось, чтобы эта семья (собранная из совершенно разных людей) развалилась из-за глупой ссоры между ними.

Мари посоветовал первым пойти на попятную — извиниться или хотя бы просто поговорить. Но Аллен, честно говоря, боялся говорить с Кандой — тот мог вновь вывести его из себя, разрушить и без того хрупкое равновесие души и сознания.

А ему нельзя было так сильно волноваться и распаляться.

Во-первых, Ковчег требовал постоянной концентрации и спокойствия. А во-вторых, в его положении просто нельзя сильно волноваться.

И Канда, прекрасно понимавший это, специально игнорировал его и всячески избегал, при этом постоянно находясь где-то рядом.

Аллен несомненно был ему благодарен. Но просто эта опека душила. Он уже говорил Юу, что больше не двенадцатилетний суицидник, плевавший на всех и собственного сына тоже. Ему сейчас восемнадцать, у него — прекрасная команда потрясающих товарищей, очень важная, пусть и добровольная миссия на плечах, маленький Тим, взросление которого очень хотелось бы увидеть собственными глазами, и много всего другого.

Аллен не хотел умирать.

Аллен желал жить. Всеми фибрами души желал.

И Юу, будь он проклят, тоже это понимал. Просто не мог свыкнуться, что теперь ему не следует так опекать его.

Уолкер правда был благодарен ему. Канда спас его, выходил, защитил и просто был рядом во время первой беременности, пресекая все попытки перерезать себе вены или повеситься.

Но сейчас… сейчас Аллен был только рад. Внутри него — новая жизнь. Пусть и внезапная, но драгоценная, которую он будет охранять и защищать.

— Давай здесь мы обогнем мыс Доброй Надежды, а потом полетим по побережью Индийского океана, — вздохнул Лави, подходя к нему. Уже полчаса он бился с составлением маршрута от Аргентины до Японии и все никак не мог прийти к какому-то однозначному выводу.