Annularis (СИ)

— Нет, ты всё сделал так, как надо, — выдохнул Аллен, улыбаясь и чувствуя, как слёзы всё ещё текут по лицу. Наверное, те самые слёзы, которые он не выплакал ещё в тот день. Те дни. Те годы. — Я не плакал целых шесть лет, даже странно как-то сейчас.

— Все будет в порядке, — тихо отозвался Тики, гладя юношу по волосам и продолжая успокаивать легкими скользящими поцелуями, от которых все внутри расслаблялось и трепетало в ожидании чего-то действительно большего. — Все кончится, и ребята, и Тим, и мы — все будут в порядке, мой хороший…

— Обещаешь? — Аллен вскинул на него глаза, запоздало вспоминая, что Тики наверняка знает об их новом курсе если не от Лави (который вечно болтает обо всем и вся), то от Тима — уж точно. — Как можно так просто обещать это? — вздохнул он, снова прижимаясь к нему.

— Если знаешь, где в каждом блоке хранятся баллоны с газом — это довольно просто, — тихо усмехнулся Тики.

Аллен замер, неверяще взглянув ему в глаза.

Это он… про семейный бункер?

— А я просто хотел скинуть атомную бомбу, — пробормотал он, закусив губу.

Микк со смешком фыркнул, целуя юноше подбородок, и Аллен зажмурился, вновь принимаясь тихо вибрировать от удовольствия и смущаться от накатывающих эмоций.

Нужно будет подумать об этом потом — о Семье, о бункере, о запасной возможности и так далее. Сейчас ему хотелось лишь чувствовать чужие прикосновения и мягкие поцелуи, льнуть к прохладной коже, щекоча своими волосами шею, и кротко улыбаться, осторожно скользя губами по лбу и скулам.

— Ты хоть представляешь, как это разрушительно? — на выдохе отозвался Тики, откидывая голову и открывая шею.

— Я хотел наверняка, — сосредоточенно пробормотал себе под нос Аллен, соскальзывая губами с его скулы на пульсирующую венку, и на этом разговоры между ними закончились.

Утром следующего дня Уолкер, закусив губу, подсел к Канде на кухне и положил перед ним свежевыструганные хаси, которыми азиат обычно чаще всего ел.

— Прости… за нос, — пробормотал он, замечая удивленные взгляды Алмы, Тики и ещё половины обитателей Ковчега.

Ну, а что поделать, если Аллен примчался к Канде сразу же, как закончил этот символ примирения? Пока не передумал или не струсил, как говорится.

Юу смерил его нечитаемым взглядом, на несколько мгновений задержавшись на животе, и вновь вернулся к поеданию своей собы.

Уолкер закусил губу, не решаясь сказать ещё что-нибудь, и тяжело вздохнул.

— Прости за всё остальное, — вдруг раздался голос, и перед глазами юноши оказался большой леденец, которыми Канда одаривал мелкого Аллена шесть лет назад, пытаясь вернуть желание жить.

— Я… больше постараюсь не рычать так, — окончательно стушевался юноша, загипнотизированно глядя на этот их символ дружбы. — Я понимаю, что ты заботишься, — вздохнул он, — но это иногда и правда… переходит границы.

— Я знаю, — поморщился Канда. — И ты прав, — все еще дико недовольно отозвался он, стреляя задумчивым взглядом в Тики и тут же отводя взгляд. — Больше я так жопу рвать не буду, раз ты уже взрослый и все такое.

Это был явный намек, понятный только им двоим, и Аллен широко улыбнулся, быстро обнимая его и заставляя подавиться едой, но тут же отстраняясь. Тики и Алма обменялись какими-то до ужаса понимающими взглядами, и в груди у юноши потеплело.

Кажется, все действительно вставало на свои места.

Аллен вдруг почувствовал, как его распирает от эмоций. Ему хотелось рассмеяться, во весь голос, так, чтобы все-все-все слышали, но он позволил себе лишь хихикнуть, ловя очередной подозрительный взгляд Канды, и показал ему язык.

Спрятав леденец в карман, Уолкер встал из-за стола, намереваясь взяться за свою работу (Ковчег пролетал уже над Индией), и, хитро улыбнувшись, спросил у Юу:

— У тебя, что, заначка сладостей на корабле где-то?

Канда закатил глаза, что-то прошипев себе под нос, и буркнул:

— Шестилетней давности. И всё, вали уже, Шпендель, мешаешь только.

— Ух ты ж моя стесняшечка-БаКандочка, — заулюлюкал Аллен, заметив слегка порозовевшие скулы друга. — Кого-то засмущали, да? Ну ничего, — продолжал он улюлюкать, с детским азартом наблюдая, как Юу начинает закипать уже от злости. — Лучше иди к Алме, он тебя успокоит и приласкает… всё, всем пока! — когда Канда опасно прищурился, потянув руки к своему Мугену (идиотская катана для идиотского мечника), Аллен помахал руками смеющимся Линали и Джонни, подмигнул раскрасневшемуся Карме и смущённо улыбнулся сдерживающему хохот Тики, после чего быстрыми шагами смылся из столовой.

Он-то прекрасно знал, что Канда, учитывая его положение, сладостями шестилетней давности кормить его ни за что не станет. А это значит, что азиат покупал какие-то лакомства с долгим сроком годности, пока они стояли в Ордене.

И от этого в груди теплело еще больше.

Курица-наседка с режимом берсерка, подумать только! Как ему, однако, повезло с названым старшим братцем.