Аномалия

Французский президент говорит как по писаному и наконец – большая редкость – через пять минут дает слово своему научному советнику. Чтобы не усугублять и без того сложную ситуацию, математик подкорректировал свой эксцентричный прикид сумасшедшего ученого, сменив пурпурно-красный галстук лавальер на тонкий шелковый шарф песочного цвета, правда не сняв при этом с отворота пиджака серебряного паука. Он излагает гипотезы, на экране для большей ясности возникает анимация, и под конец предлагает слушателям зайти на сайт Елисейского дворца для получения подробных разъяснений в онлайн-чатах.

Дома у Блейка, как, вероятно, и во всей Франции, воцаряется звенящая тишина.

– С ума сойти! – выдыхает Флора. – Обалдеть.

Джо молчит, но Флора и не ждет комментариев. Президент благодарит советника и берет слово:

– Дорогие сограждане, в августе 1945 года, после взрыва бомбы в Хиросиме, когда мир был внезапно переброшен в ядерный век и познал страх перед уничтожением, Альбер Камю написал: “Теперь у нас появилась новая тревога, которая имеет все шансы остаться при нас до конца. Человечеству, несомненно, дан последний шанс. И в общем-то, это может быть поводом для специального выпуска. А должно стать скорее предметом размышлений и долгого молчания”. Этот прекрасный текст должен послужить нам источником вдохновения. Вот почему, французы и француженки, как и во время пережитой нами драмы, этой бесконечной борьбы с пандемией, ближайшие дни и недели мы должны посвятить размышлениям и обрести мир в душе. Ученые захотят все объяснить, они захотят понять, они захотят истолковать, такова их задача, но только каждый из нас, сам по себе, сам в себе найдет ответы.

Я благодарю вас. Да здравствует Республика, да здравствует Франция!

– С ума сойти, – повторяет Флора. – Представь, Джо, вдруг ты бы тоже раздвоился?

Мужчина смотрит на женщину

Понедельник, 28 июня 2021 года.

Ангар В, база ВВС Макгуайр

– Мистер Ванье? – Джейми Пудловски снова обращается к архитектору, который стоит перед зеркальным окном зала управления. У них за спиной тянутся в ряд десятки павильонов в форме кубов из стали и тонированного стекла, с простыми застекленными дверьми. В нескольких метрах под ними снуют обитатели ангара, и вот там царят шум и суета.

– Мистер Ванье, вы понимаете, что происходит?

– Да, насколько это возможно.

– Вам показали видео с камер обоих самолетов? Момент расхождения? Короткий мультик, снятый АНБ, в котором представлены все гипотезы? Вам объяснили присутствие второго Ванье в этом ангаре? Вместе с двумястами сорока двумя “двойниками”.

Вместо ответа Андре Ванье хватается руками за перила и смотрит на толпу. Он воображал, что сразу же найдет “себя” среди множества людей, но ему никак не удается вычленить собственный силуэт. Он даже боится, что увидел себя, но не узнал.

– Следуйте за мной. – Джейми Пудловски уводит его в один из павильонов, очень скромно обставленный, там нет ничего, кроме овального стола, четырех стульев, камеры и экрана на стене. Благодаря прозрачным панелям и стенам цвета бордо и охры это помещение, а на самом деле просторная камера, не выглядит по-тюремному. Они садятся, она одновременно что-то не спеша просматривает на своем планшете.

– Я вот читаю, что ваша архитектурная фирма, “Ванье & Эдельман”, подала заявку на строительство новой штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне. К сожалению, проект не осуществился из-за недостатка финансирования. – Да, мы действительно приняли участие в конкурсе. Все-то вы знаете.

– К сожалению, нет. Например, мы не знали, что вы знакомы с директором французской контрразведки. С таким приятелем вы бы никогда не выиграли конкурс на штаб-квартиру… Франция – наш союзник, но мы дуем на воду.

– Главное – участие, – вздыхает Ванье. – Мы с Мелуа вместе учились в высшей школе, я потом пошел в архитектуру, он – в дипломатию.

Пудловски проводит пальцем по экрану, и на нем возникает общий план зала.

– Мы все снимаем, что, конечно, незаконно, – извиняется она, – но обстоятельства исключительные.

Ванье смотрит на камеру, установленную в центре зала, понимает, что все уже записано. Пудловски, смущенно кивнув, поспешно продолжает:

– Камеры высокого разрешения, направленные микрофоны. АНБ натыкало их тут… довольно много. Члены экипажа и пассажиры могут вставать, двигаться – камеры для этого и предназначены, они будут следовать за ними автоматически.

Она что-то быстро печатает, и тут же на экране появляется изображение Андре Джуна. Еще одно движение – и экран разбивается на две части, на второй половине возникает Люси.

Ванье ошеломлен. Одно дело знать, другое – пережить самому.

“Он” и Люси сидят за столом, лениво разговаривают. Еще один клик Пудловски, и включается звук, их диалог синхронно переводится, и текст высвечивается на экране уже на английском.

– Ну что, блин, американо? – кривится Андре Джун.

So, pancake and сoffee? – тупо рапортуют субтитры.

Они “блин” перевели буквально, система еще барахлит, успокаивает себя Андре Марч…