Аномалия

В то утро, когда Иляна ушла от него – дело было прошлой осенью в “Веплере”, – она не преминула заявить, попивая свой любимый “двойной американо без кофеина с молоком воды побольше молока поменьше пожалуйста”, что у нее давно есть любовник, который ее “суперски бьет”. Виктор так изумился, что заставил ее повторить, и она в ярости произнесла по слогам: “он меня суперски ебет”. Он пожал плечами, хихикнул: “Что ты несешь, Иляна, что ты несешь”. Она встала и изрекла: “Мне жаль тебя”, – повысив голос на “жаль” в назидание немногочисленной аудитории. И ушла не оглядываясь, но все же обвела надменным взглядом зал – убедиться, что никто из присутствующих не сомневается теперь, сколь мерзок и ничтожен этот тип. Он смотрел, как она удаляется большими решительными шагами, и, понимая всю абсурдность ситуации, постепенно даже развеселился.

Так что да, его бы сильно удивило, если бы они помирились.

– Хорошо, что я умер, – вздыхает Месель. – В общем, ты права, все будут просто счастливы меня увидеть.

– Я счастлива, – смеется Клеманс. – Когда в издательство явились люди из МВД, обрисовали мне ситуацию и привезли сюда, я была в ужасе. Я думала, что увижу… инопланетянина. Мужика с пустыми глазами и ледяным голосом, как в “Похитителях тел”.

– Прости, Клеманс, но это я. И кстати, два вопроса. Материального плана. Мне нужен работающий мобильник. Мою симку заблокировали. Я чувствую себя отрезанным от мира. Мне так хочется позвонить своей “вдове”… услышать радость в ее голосе.

– Вы все это получите, месье Месель, – откликается офицер службы охраны. – Но все же будьте поосторожнее со звонками.

– И еще я хочу домой.

– Для вас зарезервирован номер в Леваллуа. В помещении контрразведки, в ГУВБ[38]. Для вашей же безопасности. Завтра мы найдем вам отель в Париже.

– А потом… – начинает Клеманс.

Но она не знает, с чего начать. Его квартиру опустошили дальние родственники, сразу поделив между собой мебель и выставив ее на продажу – “по заниженной цене, все же самоубийство, сами понимаете”, – да и проныры из “Общества друзей” тоже не дремали… Виктор не возмущается, не комментирует.

– Что касается твоей библиотеки, – продолжает она, – то они устроили у тебя дома вечеринку, и каждый брал, что хотел. Но в ящиках еще много чего осталось, весь твой Жарри и Достоевский… В наше время никто уже не читает. Твои родственники взяли себе “Плеяду” – и смотрится красиво, и на eBay тут же улетает.

– Правительство принимает меры для возвращения вам вашего имущества, месье Месель, – говорит офицер.

Один вопрос не дает Клеманс покоя. Но психологиня задает его первой:

– Виктор, мы уже обсуждали это в самолете, но все же… Что могло заставить “другого” Виктора покончить с собой?

Писатель явно развеселился:

– Никто не кончает с собой, вы разве не проходили? Спасаются только замученные, убив своего палача.

– Это не из-за… Иляны Лесковой? – не отстает Жозефина Микалёфф. – Анаграмма “Аномалии” – Amo Иляна. “Я люблю Иляну”.

Месель рассмеялся:

– Да неужели? Правда, что ли? Кто это такой умник?

– Иляна намекала на это в интервью.

– Спасибо латыни, можно всунуть amo. Хороший язык – мертвый язык, сказал бы генерал Шеридан. Ладно, если серьезно, я понятия не имею, почему так поступил. Я не склонен к самоубийству. Хотя я бы с радостью себя убил, тем более что будет поздно потом.

Клеманс ахнула и, что-то лихорадочно поискав на планшете, с торжествующим видом показала Виктору строчку из “Аномалии”:

– Ты сейчас процитировал Виктøра Меселя.

Она произносит “Виктёр” с раскатистым “р” и демонстративно тянет “ø”.

– Моими бы устами да медок пить.

Издательница улыбнулась плохому каламбуру. Она открыла сумку, протянула Виктору конверт:

– Держи. Это то, что было при тебе, когда ты прыгнул.

Виктор вскрыл его. Там его мобильник, ключи и красный кирпичик “Лего”. Он порылся в кармане, вытащил его брата-близнеца и положил их рядом. Заинтригованно посмотрел на них, вставил один в другой. Память идеально встраивается в воспоминание.

* * *

Среда, 30 июня 2021 года.

Париж, отель “Лютеция”

Клеманс Бальмер созвала пресс-конференцию, тему которой обозначила следующим образом: “ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ ВИКТØРА МЕСЕЛЯ”, выбрав в качестве эпиграфа фразу из “Аномалии”: “Боюсь возлагать слишком большие надежды на неосведомленность моего будущего биографа”.

Собралась толпа народу. Чтобы не смешиваться с ней, Виктор сидел в маленькой комнатке за сценой, вместе с командой издательства “Оранже”. Уж больно тут устрашающая декорация: высокая эстрада, стол, два кресла – для него и Клеманс, напротив сотня стульев и ни одного свободного. В глубине зала его дожидается дюжина камер.

– Тут вся международная пресса, – сказала Клеманс. – Твой роман выйдет на следующей неделе почти во всех странах… Переводы делались впопыхах… Иногда они оставляют желать лучшего.

– Ну, я все же не Джордж Клуни.

– Ты гораздо лучше. Ты где-то на полпути между Роменом Гари и Иисусом. Самоубийство и воскрешение.