Читаем Аномалия полностью

– Ну конечно, когда агенты ФБР врываются в дом на рассвете, это сразу всех успокаивает (смех в зале). И что потом?

– Потом меня на вертолете доставили на базу. И мы…

– Первый раз летели на вертолете?

– Да.

– Он ужасно шумит. Как стиральная машина на отжиме. Лопасти, ветер, все такое. Ненавижу вертолеты.

Стивен Кольбер специально держит публику в напряжении. Но он знает, где и когда остановиться:

– Итак, когда вы приземлились на военной базе…

– Меня отвели в большое административное здание под охраной солдат и посадили в обычной комнате со столом и несколькими стульями, рядом с психологом и женщиной из ФБР.

– Что они вам сказали?

– Что мне нечего бояться и что меня ждет нечто невероятное.

– И тут… – говорит Стивен Кольбер.

– …вошла я, – подхватывает Адриана Джун. – Со мной тоже был психолог.

– Наверное, вы были в шоке. Да и психологи тоже… (смех в зале).

– Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что я стою перед… самой собой, – продолжает девушка в синем свитере. – У меня закружилась голова, кто же я такая, подумала я, существую ли я на самом деле?

– Адриана Джун, теперь расскажите вы, как все прошло.

– Наш рейс приземлился за три дня до того…

– В марте, как вы считаете…

– Да. Нас ужасно трясло, у самолета были повреждения. Меня держали без контакта с внешним миром, забрав мобильник и…

– Вы даже не смогли сыграть в Candy Crush? (смех в зале). И вот на третий день утром, в этот понедельник…

– За мной пришли и сказали то же самое, нечто невероятное, и так далее, и что я увижу кое-кого, с кем я по идее никогда не смогла бы встретиться…

– И про кого вы подумали?

– Я знаю, это прозвучит глупо, но я подумала, что увижу бабушку. Она умерла в январе этого года… (охи, ахи, волнение в публике).

– Простите, Адриана. Мои соболезнования.

– И вот я вошла…

Адриана Джун смотрит на Адриану Марч, та улыбается. Зрители снова аплодируют. Кольбер старается не терять ритм.

– Боже мой… На вашем месте меня бы сразил сердечный приступ. Даже два сердечных приступа (смех в зале). Вы пришли в ужас? Адриана Марч?

– Да, конечно. Сначала мы не осмеливались даже разговаривать, только отвечали на вопросы психологов и женщины из ФБР. Они показали нам видео… чтобы все объяснить. Мы увидели пассажирский салон в тот момент… в то самое мгновение, когда произошло…

– Расхождение, аномалия, – заканчивает за нее Стивен Кольбер, заглядывая в свои шпаргалки.

– Да. А потом они предложили нам задавать друг другу вопросы, какие угодно. ФБР хотело доказать каждой из нас, что другая не… ну не знаю, не клон. Что у нас одинаковые воспоминания и та же самая жизнь.

– Та же самая жизнь до марта и полета Париж – Нью-Йорк, – уточняет Стивен Кольбер. – Ну вот, например, вы, Адриана Марч, спросили у Адрианы что-то, что знали только вы, верно?

– Да. О том, что случилось на Новый год. Это знала только я, – застенчиво говорит Адриана Марч.

– В смысле только мы вдвоем это знали, – добавляет Адриана Джун (смех в зале).

Вообще-то их было трое: они и их младший брат, в чью комнату Адриане не следовало бы входить без стука, чтобы он успел закрыть компьютер.

– Вам, кстати, страшно повезло, – улыбается Стивен Кольбер, – я так набрался в новогоднюю ночь, что мои воспоминания начинаются четвертого января часов с двенадцати дня (смех в зале). Итак, теперь вы уверены, что вы обе… Адрианы?

– Абсолютно уверены, – говорят обе разом, вызывая ликование восхищенной публики.

– Знаете, иногда я думаю, что мы чудом избежали катастрофы, ведь то же самое могло случиться с Air Force One[40]. Представляете? Два президента? (крики и аплодисменты) Они на пару немедленно обрушили бы твиттер. Я полагаю, вам представили какие-то научные гипотезы, с тех пор все газеты их опубликовали…

Девушки кивают, ведущий продолжает:

– Есть какое-то объяснение, которое вам кажется наиболее правдоподобным?

Они отрицательно качают головами.

– Так или иначе, для меня вы никакие не симуляции. Многие думают, что вы все – двести сорок три пришельца. Что вы собираетесь завоевать Землю (смех в зале). Ну и какие у вас планы? Адриана Джун, вы вернулись к родителям, понятное дело, вы с ними живете…

– Меня поселили в бывшую комнату моего младшего брата, он учится в Университете Дьюка. Я повидалась с ним вчера вечером, когда агенты ФБР привезли нас домой.

– Оскар, да? Как он отреагировал? Адриана Марч?

– Он повторил “охренеть” раз десять, не меньше. И посоветовал нам сделать разные прически.

Публика смеется, они тоже, Стивен Кольбер отводит от них взгляд и говорит на камеру:

– Оскар сейчас в зале. Мы предложили вашим родителям тоже присоединиться к нам, но они отказались. Как у вас складываются отношения?

Девушки смотрят друг на друга, Джун откликается первой:

– Мама напугана. Она не осмелилась поцеловать меня сегодня утром.

– Она боится нас обеих, – добавляет Адриана Марч. – И не различает нас. Ей кажется, что одна из дочерей…

– “Подделка”, – заканчивает Адриана Джун.

– А отец?

Перейти на страницу:

Все книги серии Гонкуровская премия

Сингэ сабур (Камень терпения)
Сингэ сабур (Камень терпения)

Афганец Атик Рахими живет во Франции и пишет книги, чтобы рассказать правду о своей истерзанной войнами стране. Выпустив несколько романов на родном языке, Рахими решился написать книгу на языке своей новой родины, и эта первая попытка оказалась столь удачной, что роман «Сингэ сабур (Камень терпения)» в 2008 г. был удостоен высшей литературной награды Франции — Гонкуровской премии. В этом коротком романе через монолог афганской женщины предстает широкая панорама всей жизни сегодняшнего Афганистана, с тупой феодальной жестокостью внутрисемейных отношений, скукой быта и в то же время поэтичностью верований древнего народа.* * *Этот камень, он, знаешь, такой, что если положишь его перед собой, то можешь излить ему все свои горести и печали, и страдания, и скорби, и невзгоды… А камень тебя слушает, впитывает все слова твои, все тайны твои, до тех пор пока однажды не треснет и не рассыпется.Вот как называют этот камень: сингэ сабур, камень терпения!Атик Рахими* * *Танковые залпы, отрезанные моджахедами головы, ночной вой собак, поедающих трупы, и суфийские легенды, рассказанные старым мудрецом на смертном одре, — таков жестокий повседневный быт афганской деревни, одной из многих, оказавшихся в эпицентре гражданской войны. Афганский писатель Атик Рахими описал его по-французски в повести «Камень терпения», получившей в 2008 году Гонкуровскую премию — одну из самых престижных наград в литературном мире Европы. Поразительно, что этот жутковатый текст на самом деле о любви — сильной, страстной и трагической любви молодой афганской женщины к смертельно раненному мужу — моджахеду.

Атик Рахими

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги