Аномалия

Танцую с призраком у прибоя
На калабарском песке —
С тобой, с моей убитой любовью,
Танцую рука в руке.
Они нашли нас, они нашли,
Покрышки черные подожгли…
О кожа твоя! О, в чем мы грешны с тобою?

Я помню губ твоих темный мед,
Пустой дымящийся небосвод,
Разлуки бездну и в сердце лед.

Пою о призраке у прибоя
На калабарском песке —
Один с моей убитой любовью
И солью на языке.

Все ближе, ближе собачий лай,
Прощай, возлюбленный мой, прощай!
Давай, как рыбы, во тьму уплывем с тобою.

Я помню губ твоих темный мед,
Пустой дымящийся небосвод,
Разлуки бездну и в сердце лед.

Мой дух святой, мой прекрасный Том,
Соленый плачет прибой.
И нет любви в этом мире пустом,
И ярость ушла с тобой.
Не жажду крови и слез не лью,
Но я прошу вас, но я молю —
Верните любовь мою!

Я помню губ твоих темный мед,
Пустой дымящийся небосвод,
Разлуки бездну и в сердце лед.

Ни слез, ни крови,
Но я молю:
Верните любовь мою!
Верните любовь мою![44]

* * *

Четверг, 1 июля 2021 года.

Нью-Йорк, Клайд Толсон Резорт

– Хотите еще раз прослушать запись, миссис Клефман?

Эйприл Джун мотает головой. Джейми Пудловски смотрит, как она качается на стуле с отсутствующим видом. Игра, рот, мыло – мир вращается, и каждое из этих слов звучит, не образуя смысла. Женщина из ФБР протягивает ей стакан воды, но Эйприл вынуждена отставить его: слишком сильно у нее дрожат руки. Сначала история с самолетом и теперь вот это.

– Детский психолог дала вашей дочери выговориться, она ни в коем случае не давила на нее. Между ними установились доверительные отношения. София объяснила все свои рисунки, рассказала о секрете. Вы понимаете, о чем речь?

Эйприл застыла от ужаса. Кларк, его собственная дочь, ванна – всем своим существом она гонит от себя прочь эти образы. April tender, April shady, “Эйприл душка, Эйприл тайна” говорилось в стихах, которые написал не Кларк. Пудловски прерывает свои объяснения длинными паузами. И продолжает тихим голосом:

– Миссис Клефман, меня зовут Джейми. Могу я называть вас Эйприл?

– Да, я Эйприл, – глухо отвечает Эйприл.

Джейми снова дает ей стакан.

– Выпейте воды, Эйприл.

Эйприл автоматически пьет. April soft, so sleepy warm, “Эйприл млеет в сонной неге”.

– Да, спасибо.

– Эйприл… – говорит Джейми. – Вы меня слышите? Ваша дочь в порядке. Она смогла выговориться. Очень важно произнести это вслух. Когнитивисты долго разговаривали с ней о ее водобоязни, о страхе темноты, о восприятии собственного тела. Они считают, что краткосрочные последствия травмы, полученной Софией, не внушают опасений. Но трудно, разумеется, что-то утверждать относительно ее дальнейшего развития, миссис Клефман. Мы надеемся на лучшее.

– …На лучшее.

– Вот как все будет происходить. Ваш муж предстанет перед судом, и я практически убеждена, что, учитывая показания Софии – обеих Софий, – он будет осужден. Потому что после Парижа, в течение трех месяцев… пропущенных вами… ваша дочь, ну… другая София, снова подверглась у вас дома прикосновениям сексуального характера. Вы меня понимаете? В штате Нью-Йорк, к которому мы относимся, это преступление карается лишением свободы на срок от десяти до двадцати пяти лет.

– Двадцать пять лет. Да.

– Или меньше, если он согласится на лечение, проверки, запрет на проживание поблизости. Вам придется все объяснить детям, особенно Лиаму, потому что он будет злиться на вас, на сестру и даже на себя самого…

– А… Лиам…?

– Нет. Не волнуйтесь. Это однозначно следует из бесед с ним.

Уставившись в пустоту, Эйприл касается пальцами губ, проводит рукой по волосам. Джейми с тревогой наблюдает за ней.

– Вы можете изменить фамилию, переехать в другой штат. Вторая Эйприл поступит так же. Она уже приняла наше предложение. С армией я договорилась: вам будут выплачивать пенсию мужа, как если бы он погиб в бою.

– Погиб в бою, – беспомощно повторяет Эйприл.

Она думает о жеребятах, которых она когда-то рисовала маме. Кровавого цвета. Они парят в сизо-голубом небе. Холодно, как же холодно. Все замерло. Абсолютный ноль. April caught in the icy storm, Эйприл крутят дождь со снегом.