Anorex-a-Gogo (СИ)

– Не извиняйся, Фрэнки. Неужели ты не понимаешь, что сделал вчера? – спрашивает он взволнованно. Он так быстро встаёт, что куча документов падает с его стола. Я наклоняюсь, чтобы поднять их, но он отводит мою руку и оставляет их лежать на грязно-жёлтом линолеуме.

– Ты постоял за себя, ты выразил своё мнение. Фрэнки, ты не дал мне сорваться с крючка, когда я был не прав.

Я думаю, что за херня? Где же учитель, который должен отправить меня к директору за такое неуважение? Где же наказание? И на какую такую планету я попал, где всё просто перевернуто вверх дном?

– Для этого нужно мужество, парень. Для того, чтобы, наконец, встать и сказать кому-то, что он не прав. Не позволяй никому унижать тебя и говорить, что ты ничего не стоишь, Фрэнк. Даже если у этого кого-то есть авторитет, – Стокс подходит и по-товарищески хлопает меня по спине. Как будто мы не только учитель и ученик.

Может быть, это потому, что я сейчас нахожусь в таком шоке, будто мой мозг взболтали и внутри всё перемешалось, но я на самом деле улыбаюсь ему. Затем я пожимаю ему руку и говорю: "Увидимся в классе, мистер Стокс", и я даже, кажется, немного горжусь собой.

У меня есть мужество. Я храбрый. Я хотел бы рассказать об этом Джерарду.

Но я не могу рассказать Джерарду. Потому что Джерард находится в Нью-Йорке. И, возможно, я влюблён в Джерарда. Но я не могу рассказать Джерарду.

Я не могу рассказать Джерарду. Я не могу рассказать Джерарду.

***

Обязательства. Это огромное грёбаное слово. Когда я вообще в последний раз брал на себя какие-нибудь обязательства?

Когда мне было четыре или пять, мама купила мне двух золотых рыбок. Та, которая побольше, была чёрной, а не золотой, и она съела жёлтую рыбку поменьше в первую же ночь. Я помню, что очень боялся того, что большая рыба съест и меня тоже, потому что я был таким маленьким. Тем более, ребёнком. По иронии судьбы, она умерла от голодной смерти, потому что я забыл её покормить.

Я даже не могу поручить себе уход за чёртовыми рыбками. Так как я собираюсь быть с Джерардом?

И я имею в виду не просто быть с ним, когда он оказывается в школе или моём доме. Я имею в виду, действительно быть с ним, в том числе и состоять в отношениях. Как обязательство.

Откуда я знаю, что Джерард хочет отношений со мной?

Потому что он звонит мне.

Я помню, вчера вечером он возился с моим сотовым телефоном, пока я пытался сделать значительно увеличившееся домашнее задание. Забивал мне свой номер, фотографировал себя. Фотографировал меня.

И вот этой грёбаной ночью в 2:26, мой сотовый начинает мигать и издавать ужасающие звуки на моей тумбочке. Я резко просыпаюсь, сбитый с толку, пока моё сердце пытается вырваться из груди. Реальность ударяет по мне, и я слепо протягиваю руку, нащупывая навязчивую часть технологий.

То, что я вижу - слова «Джи Уэй», плавающие по экрану над фотографией члена Джерарда. "Что, блять, за хуйня?" – произношу я про себя, прежде чем открываю крышку.

– Да? – бормочу я, прикрывая одной рукой зевок.

– Ты не спишь, Фрэнки? – спрашивает Джерард.

Может быть, я был мёртвым. Или в коме. Потому что внезапно каждый нерв, каждая клетка крови в моём теле вспыхивает, и я чувствую себя живым, живым, живым и живущим. Его голос, немного хриплый от десятка сигарет, которые он выкуривает каждый день, словно инъекция чистого адреналина прямо в мои вены.

– Вроде, – бормочу я, но скорее это звучит, как "Вфрошше", потому что пол моего лица прижато к подушке.

Он смеётся.

– Не очень-то похоже. Я не могу уснуть.

Я поворачиваюсь на спину и неторопливо вытягиваюсь, одной рукой держа телефон у уха.

– Я из-за тебя чуть инфаркт не получил, – я обращаю его внимание. И моё сердце всё ещё учащённо колотится, хотя я не уверен, это из-за телефона, который до смерти меня напугал, или просто потому, что я слышу его голос.

– Ты не поверишь, что я хочу тебе рассказать.

Я слишком устал, чтобы это иронично комментировать, так что просто зеваю и говорю:

– Ладно.

– Я в отеле, так? И я пытаюсь немного поспать, но выпил слишком много кофе. И вдруг раздаётся грохот и какая-то женщина стонет: "О, детка!". Клянусь Богом, Фрэнки, люди в соседнем со мной номере трахаются, как животные уже два часа подряд. Это как грёбаное порно, и я даже не могу слышать собственные мысли.

– Серьёзно?

– Абсолютно. И эта конвенция по искусству - посмешище. Искусство, – усмехается он. – Ага, тогда моя задница тоже искусство.

Я смеюсь и использую этот момент, чтобы в полной мере оценить, насколько я по нему скучаю. И как я буду рад, когда он вернётся. Тогда я смогу рассказать ему о том, что происходило между мной и мистером Стоксом с первого дня, когда он начал практически преследовать меня в этом году и до сегодняшнего дня, когда он гордился мной из-за того, что я накричал на него.

Джерард молчит, и я почти слышу, как он думает.

– Помнишь, я увидел тебя в туалете в прошлую пятницу? – наконец тихо спрашивает он.

– Ммммххмм, – бормочу я, не думая.

– Почему ты делаешь это?

– Делаю что?