Античная лирика

Противна чернь мне, чуждая тайн моих,
Благоговейте молча: служитель муз —
Досель неслыханные песни
Девам и юношам я слагаю.

Цари грозны для трепетных подданных,

А бог Юпитер грозен самим царям:
Велик крушением Гигантов,
Мир он колеблет движеньем брови,

Иной раскинет шире ряды борозд

В своих поместьях; родом знатней, другой
Сойдёт за почестями в поле;
Третьего выдвинут нрав и слава;

Четвёртый горд толпою приспешников;

Но без пристрастья жребьем решает смерть
Судьбу и знатных и ничтожных:
В урне равны имена людские.

Кто чует миг над шеей преступною,

Тому не в радость яства Сицилии:
Ни мирный звон, ни птичье пенье
Сна не воротят душе тревожной.

А миротворный сон не гнушается

Лачугой скромной сельского жителя,
Реки тенистого прибрежья,
Зыблемых ветром лощин Темпейских.

Лишь тем, кому довольно насущного,

Совсем не страшен бурного моря шум,
Когда нагрянет буйным вихрем
Гед, восходя, иль Арктур, склоняясь;

Не страшен град над винными лозами,

И не страшна земля, недовольная
То ливнем злым, то летней сушью,
То холодами зимы суровой.

А здесь и рыбам тесно в пучине вод —

За глыбой глыба рушится с берега,
И вновь рабов подрядчик гонит:
Места себе не найдёт хозяин

На прежней суше. Но и сюда за ним

Несутся следом Страх и Предчувствия,
И на корабль взойдёт Забота
И за седлом примостится конским.

Так если нам ни мрамором Фригии,

Ни ярче звёзд блистающим пурпуром,
Ни соком лоз, ни нардом персов
Не успокоить душевной муки, -

Зачем я буду строить на новый лад

Чертоги с пышным входом? Зачем менять
На хлопотливые богатства
Мирные нивы долин Сабинских?

К римскому юношеству