Античность: история и культура

Ты, Господи, судишь меня, ибо «ни один человек не знает, что есть в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем». Есть, однако, в человеке нечто, чего не знает сам дух человеческий, живущий в человеке, ты же, Господи, создавший его, знаешь все, что в нем. И хотя я ничтожен пред лицом Твоим и считаю себя «прахом и пеплом», но я знаю о Тебе нечто, чего о себе не знаю. Мы видим, конечно, «сейчас в зеркале нечто загадочное», а не «лицом к лицу», и поэтому, пока я странствую вдали от Тебя, я ближе к себе, чем к Тебе, но, однако, я знаю, что над Тобой нельзя совершить насилия, а каким искушениям я смогу противостоять и каким нет – этого я не знаю <…> Ты, искушая, в то же время указываешь выход из искушения. Итак, я исповедуюсь и в том, что о себе знаю; исповедуюсь и в том, чего о себе не знаю, ибо то, что я о себе знаю, я знаю, озаренный Твоим светом, а то, чего не знаю, я не буду знать до тех пор, пока «потемки мои» не станут «как полдень» пред лицом Твоим.

4. ЧЕЛОВЕК И ФОРТУНА

Боэций. Утешение философией, II, 1

Ты полагаешь, что Фортуна переменчива лишь по отношению к тебе? Ошибаешься. Таков ее нрав, являющийся следствием присущей ей природы. Она еще сохранила по отношению к тебе постоянства больше, чем свойственно ее изменчивому характеру. Она была такой же, когда расточала тебе свои ласки, резвясь, соблазняла тебя приманкой счастья. Ты разгадал, что у слепой богини два лица, ведь еще прежде, когда суть ее была скрыта от других, она стала полностью ясной для тебя <…> Ведь покинула тебя та, от предательства которой никто и никогда не может быть защищен. Неужели имеет для тебя цену преходящее счастье, и разве дорога тебе Фортуна, верная лишь на мгновение и чуждая постоянства, уход которой приносит печаль <…> Ведь недостаточно видеть лишь то, что находится перед глазами, – благоразумие понимает, что все имеет конец и что как добро, так и зло переменчивы. И не следует поэтому ни страшиться угроз Фортуны, ни слишком сильно желать ее милостей.

Глава XXXVII Лицо Рима. История в монетах

Римляне неизменно с глубоким почтением останавливались у портика из ионийских колонн на высоком подии. По сравнению с мраморными храмами, украшавшими императорские форумы, здание это было неказистым и старомодным. Но отчего такое почтение?

– Как, вы не знаете? – удивился бы римский старожил. – Это храм Юноны Монеты!

Никто в древности не мог в точности объяснить, что означает второе имя этой римской богини. Одни производили его от латинского глагола «монео» – предупреждаю и утверждали, что давным-давно, во время осады Капитолия галлами Бренна, Юнона с помощью посвященных ей храмовых гусей предупредила осажденных римлян о готовящемся нападении и получила имя «Предупредительница» (Монета). Другие, более начитанные (и среди них великий Цицерон), знали, что Юнона Монета почиталась в метрополии Рима латинском городе Альба Лонга задолго до вторжения в Италию галлов. Само слово «монета» они переводили как «память, воспоминание», сопоставляя римскую богиню с греческой Мнемосиной.

Давно уже нет крепости на Капитолии. Разрушен старинный храм, внешний вид которого восстанавливается по найденному на родине Бренна – в Галлии – рельефу, но имя его пущено в вечный оборот и стало международным обозначением денег. Ибо в храме Юноны Монеты был древнейший из римских монетных дворов.

Каждая из дошедших до нас монет – для историка настоящий клад. В совокупности они дают такие сведения, которые порой не уступают изложению в литературных источниках и надписях и почти всегда их дополняют. Изучая монеты, мы узнаем о формах правления в древних государствах, государственных переворотах, основании колоний, войнах. Надписи на отдельных монетах, монетные легенды представляют собой настоящие лозунги, рассказываклцие, каким хотело казаться государство, к чему оно призывало. А сколько драгоценных свидетельств содержат древние монеты о быте, одеждах, обуви, прическах! Давно уничтожены великолепные храмы и дворцы, переплавлены или разбиты статуи, а на монетах они живут и радуют глаз. И еще важнее значение монет как источника наших знаний о хозяйстве, финансах, торговых связях. Одним словом, это лицо государства.

Первые монеты в Италии стали чеканить греки, основавшие еще в VIII–VII вв. до н. э. свои колонии на побережье полуострова и примыкающей к нему Сицилии. Монеты Великой Греции, как называли Южную Италию и Сицилию, – подлинные образцы искусства, их создатели, иногда ставившие на монете свое имя, не уступали Фидию, Мирону и Поликлету в тонком понимании натуры и скульптурной выразительности. Изображения на монетах Наксоса, Катаны, Сиракуз, Мессаны, Тарента богов и богинь, виноградных гроздей, дельфинов характеризуют религиозные представления колонистов, их производственную деятельность и политические связи.