Античность: история и культура

Этрусские боги и Рим. Рим, стоявший на Тибре (главной торговой артерии этрусского двенадцатиградья, называвшейся самими римлянами «этрусским потоком»), испытывал длительное влияние своих могущественных соседей во всех сферах жизни и культуры, но тем не менее оставался латинско-сабинским городом. Этруски не обратили римлян в «свою веру», но способствовали превращению родоплеменных культов Рима в полисную религию. С «этрусской дисциплиной» были связаны введение римлянами календаря, появление товариществ (коллегий) жрецов, в том числе и типично этрусской коллегии жрецов-гаруспиков, учреждение ряда религиозных праздников и игр. Но апогеем этрусского влияния было сооружение при этрусских правителях Тарквиниях храма, знаменовавшего превращение Рима в полис этрусско-греческого типа. Высившийся над Форумом (также этрусским творением) и над всем Римом, сооруженный в соответствии с предписаниями этрусской религии, храм Юпитера Капитолийского имел три помещения для трех богов. Среднее из них предназначалось самому Юпитеру, справа и слева были помещения Менрвы и Уни, типично этрусских богинь, и это позволяет разглядеть в верховном боге Рима этрусского бога грома и молнии, владыку Дня – Тина. Гипотеза подтверждается и терракотовой статуей Юпитера: статуи были первоначально чужды римской религии с ее почитанием «нумина», безликих духов и сил. Об этрусской основе культа Юпитера Капитолийского свидетельствует культовая статуя и квадрига (колесница, запряженная четверкой коней), венчающие фронтон храма: они были изваяны современником Тарквиниев, этрусским мастером Вулкой из соседнего с римлянами города Вейи.

Новую для римлян концепцию божественного происхождения государственной власти запечатлела также введенная этрусками в римскую практику церемония триумфа. Подобно управляющему четверкой коней на фронтоне храма Тину, триумфатор появлялся на колеснице в одеянии бога, украшенном изображением пальмовых листьев. Над его головой держали золотую корону. В руке его был скипетр. Обнаженные части тела триумфатора окрашивались той же краской, что и культовая статуя Юпитера.

Снимая в храме одежду, принадлежащую богу, смывая краску со щек и рук, триумфатор становился человеком. О том, что он не бог, во время самой триумфальной процессии ему напоминал раб, стоявший на запятках колесницы с плетью в руке и шептавший: «Ты человек, человек, человек». Так раскрывалась идея триумфа: подлинным победителем считалось верховное божество города. Это ему оказывались высшие почести, ему подносились захваченные у врага трофеи.

Этрусское происхождение имеют и многие другие римские праздники, приобретшие характер городских игр. Сами римляне настолько широко ассоциировали свои игры с этрусками, что производили латинское слово «Ludus» (игра) от названия народа «Lydoi» (лидийцы), синонима слова «этруски». При этрусках в Риме были введены ежегодные Римские, или Великие игры, местом проведения которых был сооруженный Тарквиниями цирк. Явно этрусскими представляются Таурийские и Таларийские игры римлян. Первые из них были связаны с жертвоприношением духам предков (от этрусского «таура» – гробница), вторыми отмечался праздник плодородия. Переняли римляне у этрусков и обычай во время погребений приносить кровавые жертвы душам мертвых. Формой такого человеческого жертвоприношения была схватка вооруженных пленников, оканчивавшаяся гибелью одного или многих из них. В 264 г. до н. э. римляне этот этрусский обычай превратили в массовое зрелище – гладиаторские игры. Примечательно, что палач, добивавший смертельно раненных гладиаторов, носил маску этрусского демона Хару и имел его атрибут – молот.

ЗАГАДКИ ЭТРУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Этрусская гробница. Летом 1843 г. обитатели маленьких городов Тосканы видели странного путешественника. В отличие от соотечественников, бродивших группами по улицам больших городов, этот иностранец странствовал один и забирался в такие дебри, куда подчас не знали дороги местные знатоки древностей. Чужеземца интересовали бесформенные развалины, известные местным крестьянам под названием «мурачча». К прохожим он обращался с вопросом: «Не попадались ли вам мурачча?». Однажды близ города Корнето кто-то посоветовал ему поговорить с Карло Аввольта.