Античность: история и культура

В своей книге «Города и кладбища Этрурии» впоследствии Джордж Деннис написал: «Передо мной был живой, интеллигентный пожилой джентльмен, искушенный в раскопках, глубоко интересующийся древностями своей родины». От него английский этрусколог услышал удивительную историю. Когда тот был молод, ему поручили надзор за ремонтом дороги. Облюбовав плиту, покрывавшую невысокий холм, Карло просунул под нее лом, который ушел в землю во всю глубину. Он наклонился, чтобы посмотреть в образовавшееся отверстие. Перед ним на возвышении лежал воин в полном вооружении, безбородый юноша с красивым загорелым лицом. Видение продолжалось какую-то долю секунды. Не успел Карло пошевелиться, как прах рассыпался. Остались лишь обрывки материи, обломки металла и костей. Вверх поднимался столбик золотой пыли.

За столетие, прошедшее после выхода книги Денниса, техника обнаружения и раскопок этрусских гробниц разительно изменилась. В распоряжении ученых теперь сложное оборудование, позволяющее обнаружить гробницу и определить ее контуры, не погружаясь в землю, а затем с помощью прибора, напоминающего перископ, сфотографировать внутренность гробницы до того, как приток воздуха разрушит ее содержимое. И хотя пока еще никому не удалось сфотографировать этрусского воина, новый метод позволил за короткое время обнаружить тысячи этрусских гробниц с представляющими огромный художественный и научный интерес росписями.

Чаще всего на гробницах изображена сцена пира. У ломящегося от яств стола мужчины и женщины возлежат на богато украшенных ложах. Кто-то, похоже, хозяин, держит над головой куриное яйцо. Близ стола флейтисты и флейтистки, плясуньи, плясуны, кружащиеся в бешеном танце. Под столом собаки и ласки подбирают остатки пищи. Что это? Пир в богатом доме, а яйцо символизирует начало трапезы? Ведь этруски, как и римляне, начинали ее с яйца (аб ово). Или это погребальная тризна с участием двойника покойника, актера, загримированного под него, – обязательной фигуры на этрусско-римских похоронах? В этом случае яйцо – знак возрождения для пира будущей жизни. Этруски снабжали нагробные фрески пояснениями, но не столь подробными, как бы нам этого хотелось. И остается догадываться, какая из трех гипотез верна. А может быть, в каждой из них есть частица истины?

Одна из фресок изображает человека по имени (или это название его профессии?) Ферсу, который натравливает разъяренного пса (или волка) на другого человека, голова у которого в мешке, затрудняющем защиту. И снова загадка. Существовала ли у этрусков такая жестокая игра, наподобие распространенных у них гладиаторских погребальных игр? Или воспроизводится сцена расправы над душой в загробном мире? И кто такой этот Ферсу? Слуга богини подземного мира Персефоны (этрусской Персефнай)? Или артист-гладиатор? Ясно лишь одно, что от этого персонажа произошло латинское слово «персона», затем перешедшее в европейские языки.

Этрусская гробница – это неисчерпаемый источник самых разнообразных сведений о быте, истории, культуре и религии этрусков и других народов Италии, испытавших их мощное влияние. Если кладоискатели в прошлом (да и ныне) мечтают о встрече со спящим воином, обложенным драгоценностями, то для науки каждая гробница этрусков богатая, бедная и даже ограбленная настоящая сокровищница.

Еще в 1836 г., до посещения Дж. Деннисом Тосканы, в Черветери (Цере) генерал А. Реголини и епископ М. Галасси наткнулись на царскую гробницу VII в. до н. э. и вскрыли ее. Им предстали урна с пеплом воина (как можно было судить по восьми окружавшим ее парадным бронзовым щитам, бронзовым копьям, двум боевым колесницам) и женский скелет, буквально усыпанный драгоценностями. Из надписи на серебряном браслете следовало, что погребенную звали Ларцией. Был ли воин ее мужем или телохранителем и чем объяснить различие в способе их погребения, остается загадкой. Вскоре после этой находки, взбудоражившей всю Италию, на прием в британское посольство в блеске драгоценностей явилась принцесса крошечного княжества Канино, вдова Люсьена Бонапарта, свояченица Наполеона. На ней была золотая пектораль, декорированная двенадцатью полосами изображений фантастических животных. Голову покрывала диадема, которая могла затмить шедевры ювелирного искусства Парижа и Вены, обнаженные руки украшали браслеты в форме змеек. Довершали наряд великолепные подвески. Выслушав выражения всеобщего восторга, принцесса скромно сказала: «Это из раскопок моего покойного мужа».