Античность как геном европейской и российской культуры

Стремясь аристократически разделять спорт и политику, он оказался рядом с Гитлером на берлинском стадионе, открывая летние Олимпийские игры 1936 г., ставшие триумфом нацистской пропаганды (спорт в Третьем рейхе был подчинен ведомству Геббельса).

Берлинская Олимпиада, по словам философа спорта Э, Франке, став кульминацией первой фазы становления religio athlethae, «обнажила бессодержательный, чисто инструментальный характер подобного рода гражданской религии»[178]. Такие спортивные состязания, особенно в современной, более технизированной форме, по мнению Т. Адорно, есть не способ самопознания, практикуемого атлетами в честном сообществе единомышленников, но воплощенное царство несвободы. Именно смешение античных культурных форм и маниакальной состязательности, были в глазах Адорно типичным признаком современной извращенной идеологии. «Нет ничего современнее архаики: спортивные мероприятия стали моделью тоталитарных массовых мероприятий»[179].

Стоит напомнить, что накануне летней Берлинской Олимпиады в Гармиш-Пантенкирхен (под Мюнхеном) состоялись IV-e Зимние Олимпийские игры (вполне успешные для Германии, второе место в командном зачете после Норвегии, шаг к полному триумфу в Берлине). Именно там была впервые проведена эстафета Олимпийского огня, вполне вписывающаяся в эстетику факельных шествий, и проведены конкурсы искусств.

Все же проекты Кубертена включить в Олимпийские игры на постоянной основе пять художественных конкурсов – произведений архитектуры, скульптуры, живописи, музыки и литературы, как и план последующие игры поселить игры навсегда именно в Германии, остались нереализованными. Практически незамеченным осталось и выступление против кубернетовского олимпизма как такового Ж. Эбера – автора книги с говорящим названием «Спорт против физкультуры». (Деятель неспортивной физкультуры Ю. А. Новиков излагает ее резюме таким образом: «Физкультура – для здоровья, спорт – за счет здоровья»[180].)

Коренные исторические метаморфозы спорт претерпевает в массовом, переходящем в глобальный социуме между Второй мировой войной и началом 1970-х. В это время состоялся переход от спорта-участия к спорту-зрелищу или от спорта любителей через спорт делегируемых представителей социума (района, города, страны) к спорту наемных (оплачиваемых) профессионалов. В результате стали стремительно нарастать противоречия между идеалами и конкретной практикой самого олимпийского движения с ее дегуманизацией, технократизацией и коммерциализацией спорта.

У Эко как бы возрождая критическую позицию Сенеки в эссе «Болтовня о спорте», в то же время конкретизирует идею современника Ги Дебора, что в обществах, достигших современного уровня развития производства, вся жизнь проявляется как огромное нагромождение спектаклей[181]. Если спорт (которым занимаются) – это здоровье, подобно принятию пищи, то спорт, который смотрят, – это инструмент по вытягиванию здоровья. «Когда я смотрю, как играют другие, я не делаю ничего полезного для здоровья, я лишь получаю смутное наслаждение, наблюдая за здоровьем других (что само по себе было бы грязным вуайеризмом, подобно наблюдению за тем, как другие занимаются любовью). На самом деле то, что приносит мне наслаждение, – это по большей части несчастья, которые постигнут тех, кто упражняется с пользой для здоровья, болезнь, которая подорвет это здоровье (как если бы кто-то наблюдал не за людьми, а за двумя занимающимися любовью пчелами, предвкушая сцену гибели трутня)»[182]. Действительно, тот, кто смотрит спорт в исполнении других, приходит по ходу просмотра в возбужденное состояние и таким образом выполняет физические и психологические упражнения, выплескивает свою агрессивность и дисциплинирует свой соревновательный дух. Однако такая редукция не компенсируется, как в случае самоличных упражнений в спорте, возросшей энергией или приобретаемым контролем и самообладанием.

«С другой стороны, – продолжает У. Эко, – ведь для атлетов соревнование – игра, а вуайеристы соревнуются всерьез (и действительно, они избивают друг друга или умирают от остановки сердца прямо на трибуне). Что касается дисциплины соревновательного духа, в случае спорта как упражнения она имеет два аспекта: способствует росту человеческих качеств и их утрате. В случае же атлетического вуайеризма она имеет лишь один аспект – негативный…»[183].