Антикварная история

– Мне не все равно, просто быстро, как ты предложила, не получится. Американскую визу вообще получить крайне сложно сейчас.

– Может, попробуешь?

– Попробую. А они точно хотят меня увидеть?

– Жаждут!

Они действительно жаждали, поэтому визу Вадим получил через неделю. А еще через день улетел. Они даже не успели увидеться. Поговорили по телефону, и все. Она хотела приехать в аэропорт, но Вадим строго-настрого запретил.

– Не смей садиться в машину. Ты видела, что на улице творится?

– Ну метель… И что?

– Сегодня по городу семьдесят три аварии в час.

– Таксист что, не знает, как ездить?

– Таксисту на тебя наплевать.

– А тебе? – с замирающим сердцем на вдохе спросила она.

– А мне нет. Просто дождись меня, и все. Обещаешь?

В Тренто было плюс десять. Ни тебе ветра, ни тебе дождя. Сплошное солнце.

Джордж Гилберт, его непонятно по чьей линии и какой воды племянник, поминутно интересуясь, всем ли он доволен, привез его в отель и оставил там, предупредив, что заедет без пятнадцати восемь. На ужин в семье Гилбертов было принято приезжать без опозданий, минута в минуту.

Когда родственники предложили поселиться в их доме, Вадим отказался сразу и решительно. Жить среди людей, которых он видит первый раз в жизни, слишком дискомфортно. Отель привычнее и проще. Настаивать Гилберты не стали. Наверное, и сами не были уверены, что поселить русского в семейном гнездышке – хорошая идея.

Была одна вещь, о которой он забыл спросить. В чем вообще у них следует являться на ужин? Конечно, Америка славится своим демократизмом, но его родственники все же немцы, к тому же богачи.

Поразмыслив, он позвонил портье и спросил, могут ли ему помочь. Это был отличный ход. Выяснилось, в отеле постоянно снабжают своих постояльцев одеждой для выхода в свет.

Смокинги он никогда не носил, но оказалось, что они вполне удобны и немногим отличаются от обычных пиджаков, только выглядят пошикарнее и сидят получше.

Джордж, встретивший Вадима в холле, одобрительно кивнул.

– Дедушка ценит людей, умеющих, что называется, держать марку.

Особняк Гилбертов находился за городом, поэтому времени было достаточно, чтобы Джордж успел назвать всех, с кем предстояло познакомиться. Оказалось, различной родни у него больше сорока человек. Некоторые приедут из других штатов, а два его тро- или даже четвероюродных брата грозились прилететь из Канады. Ничего себе семейку они тут вырастили! А он всю жизнь один как перст. На всей необъятной территории России у него один близкий человек – Маруся. Да и та еще об этом не знает.

Особняк Гилбертов выглядел ровно так, как изображают жилища богачей в кино. Дом с колоннами, лужайки, собаки, вычищенные дорожки. Вадим улыбнулся про себя.

Сразу за дверью, которую распахнул перед ними лакей – или их теперь иначе называют? – начинался огромный холл, по которому расхаживали с бокалами в руках люди.

Хорошо, что родственники не навалились на него всей кучей. Он бы с ума сошел от новых лиц и наверняка никого бы не запомнил. Умница Джордж подводил его к небольшим группам и знакомил, одновременно ненавязчиво погружая в историю семьи. Когда он видел, что на лице Вадима появлялось осмысленное выражение, то понимал, что новый родственник врубился, и вел его дальше.

Вадим боялся начала ужина, предполагая, что все рассядутся за бескрайним столом и станут на него пялиться или, что еще хуже, все вместе начнут оказывать ему внимание. Но оказалось, что это дефилирование от группы к группе с бокалом в одной руке и тарелкой с канапе, которые ежесекундно подносил официант, в другой, и есть тот самый семейный ужин. Поняв это, Вадим немного успокоился, и дело пошло веселей. Английский он знал неплохо, к тому же деликатные Гилберты специально старались говорить медленнее, поэтому проблем с общением почти не возникало.

Когда он решил, что знаком со всеми, Джордж повел его на второй этаж, чтобы представить тому, кто приходился Вадиму, получается, двоюродным прадедом. Целых три поколения назад!

Маруся говорила, что он адекватный, но все-таки сто лет почти человеку. Мало ли.

Однако Готтлиб Гилберт оказался не просто вполне вменяемым. Он оказался потрясающим.

Увидев Вадима на пороге своей комнаты, старик уперся руками в подлокотники кресла и поднялся ему навстречу. Красивая молодая женщина пыталась его удержать, что-то вскрикнув по-немецки, но старик оттолкнул ее руку и, шагнув, обнял Вадима так неожиданно крепко, что тот еле удержался, чтобы не заплакать. Это было очень странное чувство, не испытанное им ранее. Здесь вокруг него родные люди. Его деды, братья и сестры. Здесь его ждали. Здесь ему рады. Вот какое это было чувство.

Старик что-то сказал. Женщина перевела на английский:

– Запомни, ты дома.

Вадим сглотнул ком в горле и молча кивнул.

– Разговор у нас будет долгим, так что сегодня отдыхай. Завтра жду у себя. Клара подготовит для тебя то, что есть в семейном архиве. Будет переводить на русский, – перейдя на английский, сказал Готтлиб.

Красивая Клара улыбнулась. Вадим благодарно на нее посмотрел. Надо же, и это предусмотрели!