Антикварная история

– Поужинай со мной, – предложил старик, осторожно усаживаясь в кресло. – В этом муравейнике толком не поешь. Напьешься только, как свинья, и все. Ненавижу званые ужины. Какие-то дурацкие бутерброды – и никакой приличной еды! Тьфу! Я уважаю свиную рульку под пиво. А? Что скажешь?

– Дедушка, побойтесь бога! Какая рулька? Салат и немного спагетти! Про пиво и говорить не стоит! – воскликнула по-английски Клара и посмотрела на Вадима с притворным ужасом.

– Я согласен на салат и спагетти, – подыграл ей Вадим.

– Кормят всяким дерьмом, – скривился Готтлиб, – и еще удивляются, что я собираюсь покончить жизнь самоубийством.

– Ну что вы такое говорите, дедушка! Мы вас не отпустим!

– Тогда прикажи принести мясной рулет и клопсы кенигсбергские!

– Ни за что!

– Ну хотя бы вареные телячьи колбаски или вайсвурст.

– Вайсвурст вредные. Там свиного сала много, – заявила Клара.

– Зато без красителей, – парировал дед.

– Хорошо. Но лишь для гостя. Пойдет?

– Мне что, только нюхать можно?

Готтлиб возмущенно затряс головой.

– Да. Нюхать можно! – кивнула Клара и с победным видом удалилась.

Готтлиб посмотрел на Вадима и неожиданно подмигнул.

– Пока она ходит, мы выкурим по сигаретке. Будешь?

Ну что было делать? Не спорить же с хулиганом! Вадим сел на соседнее кресло, и они закурили.

– Ты в России чем занимаешься? – спросил Готтлиб, с наслаждением затягиваясь.

– Я ремонтирую теплосети. Ну, трубы, по которым подается горячая вода.

– Достойное занятие, – одобрительно кивнул старик и добавил: – У Гилбертов руки всегда росли откуда положено. Мы все умели делать сами. Ты копаешь траншеи экскаватором?

– Ну да.

– А мне довелось копать эти самые траншеи голыми руками. Впрочем, сейчас другие времена. И слава богу.

За дверью послышались шаги.

– Кларе ни слова, – шепнул старик, быстро загасил сигарету, смял ее и сунул куда-то за спину. Ну и дед!

Клара вошла не одна. Две женщины быстро вкатили накрытый столик и поставили перед ними. Клара принюхалась.

– Дедушка, вы курили?

– Только гость, – заявил старик.

Вадим поперхнулся и закашлялся.

– Простите. Не смог удержаться, – выдавил он.

Красавица посмотрела недоверчиво.

– Честное слово, – невинно глядя на девушку, сказал старик. – Устал человек с дороги, понервничал. Он же не знал, что мне нельзя.

Клара осуждающе покачала головой.

– Я больше не буду, – покаянно произнес Вадим и подумал, что с Готтлибом надо держать ухо востро.

В отель он вернулся за полночь и еще долго не мог заснуть.

Готтлиб Гилберт

В десять утра в номер позвонил портье и сказал, что его ждут. Оказалось, за ним заехала Клара. Очень загорелая, очень уверенная, очень красивая.

– Предлагаю общаться на русском, – сразу сказала она и улыбнулась, сверкнув безупречными зубами. – Мне нужна практика.

– Буду только рад. По правде говоря, ваш английский я понимаю с трудом.

– Верю. Американский – это уже как бы не совсем английский. Ментальность разная.

Всю дорогу она трещала, мешая русский и английский. Выходило забавно. Вадим слушал и думал о Марусе. Он здесь два дня, а ощущение такое, будто они не виделись вечность. Наверное, большие расстояния усиливают боль от разлуки. Интересно, а у нее так же?

В большом доме было тихо.

– Сегодня мы поработаем с архивом, я подобрала документы, нужно еще чуть-чуть. Закончу, приду за тобой. Готтлиб уже ждет. Он просыпается раньше всех. Только, пожалуйста, следи, чтобы дедушка не слишком нервничал. Не все воспоминания приятные.

Вадим кивнул. Последнее время он все время кивает. Видимо, заполняет кивками пробелы в английском языке.

Готтлиб встретил его нетерпеливым возгласом:

– Ты что, спать сюда приехал? Я уже устал ждать. Мой язык весь исчесался от желания рассказать все, что я знаю.

Старческие глаза возбужденно сверкали.

– Ты думаешь, когда Соболева объявили изменником, его жена в это поверила? Ни на минуту! – нетерпеливо притягивая Вадима за руку и усаживая рядом с собой, заявил Готтлиб. – Она решила бороться! Доказать, что это невозможно! Она же была Гильберт! А Гильберты упрямы!

Оказывается, правдами и неправдами в разгар боевых действий в конце семнадцатого или в начале восемнадцатого года Анна сумела связаться с братом и попросила того найти доказательства, что в Германии полковник Соболев не появлялся.