Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Но привлекал К. К. посетителей не столько знаниями, сколько характером. Доброжелательный, корректный; он «одинаково вежливо разговаривал как с королевой, так и с гусеницей». Особенно он был неподражаем в деле оценки книг. Ведь наиболее часто книги лежали стопками на полу или стояли на полках без всяких цен: в тот момент инфляция была столь стремительна, что впору было вспомнить Ремарка и картину про оплаченные вперед на месяц обеды. Поэтому цену нужно было каждый раз спрашивать заново: здесь К. К. никогда не позволял жадности властвовать, сохраняя чувство собственного достоинства и даже великодушие. Занимаясь торговлей старыми книгами, он скорее преследовал идеи просвещения, чем наживы, и ему было важно, чтобы человек не только купил книгу, но купил такую, которая поможет читателю открыть для себя что-то новое. А если у К. К. и недоставало порой книжного чутья, он компенсировал его хорошей памятью и умением пользоваться библиографией. К тому же он ценил книгу, конечно же, за содержание: приезжал на работу с книгой в тряпичной сумке и уезжал тоже – эти книги он читал, и читал, без сомнения, больше всех прочих работников книжного рынка.

Одна из статей К. К. Драффена

Особенными для него были несколько тем: П. Л. Лавров и его деятельность, И. С. Тургенев, но самое заветное – карикатурист К. Д. Данилов. По этим темам он был автором научных публикаций, как минимум в «Панораме искусств» и сборнике «Книга: исследования и материалы», а ради изучения наследия Данилова даже ездил в Таганрог. Собирал же он, в общем-то, от случая к случаю, хотя приобретение комплекта «Карикатурного листка» (1858), а также и неизвестных оригинальных рисунков Данилова, явно очень его радовало. Но в целом он подходил к материалу как исследователь и уже потом как коллекционер. Его покупки, которые врезались мне в память, все-таки единичны. Скажем, когда К. К. купил на аукционе у Маши фотографию Тургенева с хорошим автографом, это было едва ли не главным событием жизни его как коллекционера. Впрочем, подобной фотографии больше видеть в продаже не довелось, а достойный автограф Тургенева для нашей собственной коллекции мы приобрели совсем недавно.

Сидя несколько лет за соседним столом, я изучил и всех его ближайших друзей. Наиболее постоянный – это Леня (Леонтий Борисович Беликов), холодный книжник и коллекционер, они были настоящими друзьями; затем был Артур (Артур Павлович Толстяков), с которым у К. К. были просто-таки замечательные отношения, и дружбу с которым я впоследствии унаследовал. Кроме них, были его старые товарищи по книжному рынку: Эмиль (Эмиль Погосович Казанджан), всегда несколько таинственный Володя (Владимир Иосифович) Якубович, Игорь-усы и так далее.

Поняв, что с К. К. удалось сработаться, учредители «Акции» – М. Е. Кудрявцев и Б. М. Э*** – доверили ему с 1991 года и работу по подготовке аукционных каталогов, в которой я ему и был в последующие годы главным помощником. Первые годы, где-то до 1994-го, все мы в лавке работали вместе, варились в одном котле. Потом начал отпочковываться «зал», как поначалу называли комнатушку, в которой пытались торговать «прикладным», но в основном иконами и картинами. Помню, как в этой комнате на складном столе, который лотошники «Акции» использовали для уличной торговли книгами, стояли «Мальчики» Бориса Григорьева, замечательная капитальная живописная работа, наверное, лучшее, что вообще когда-либо продавалось там. (Они были проданы за 7 тысяч долларов, это я помню хорошо, потому что оплакивал полную невозможность купить ее; купил же ее В. С. Михайлович, о ком ниже, а далее продавалась она сильно дороже в новом «Раритете» и досталась С. А. Шустеру. Это полотно упоминает в своих мемуарах М. М. Климов, но несколько неточно излагает генеалогию.) В любом случае М. Е. и Б. М. поняли, что «не книгой единой жив антиквар», и постепенно увлеклись «вещизмом».

С того момента К. К. уже был главным в букинистическом отделе вплоть до 1999 года. Наши отношения были хорошими, К. К. меня держал за своего ученика, но в какой-то момент я, что называется, подрос, и было ясно, что скоро вот-вот выпорхну из теплого гнездышка во взрослый мир. В это время, когда я уже сошелся с А. Л. С. (о чем ниже), но продолжал работать в «Акции», произошел конфуз, который сильно повредил идиллическим нашим отношениям.