Антистресс. Как победить стресс, тревогу и депрессию без лекарств и психоанализа

Почти ту же картину, хотя и в менее выраженной форме можно наблюдать, когда в выходные мы ложимся спать в четыре или пять часов утра после затяжной вечеринки. Даже если на следующий день мы будем спать до полудня, период сна не совпадет с другими биологическими ритмами организма. Последние часы сна, к примеру, придутся на время повышения уровня кортизола и наступят уже после фазы сновидений. Поэтому остаток дня нам придется провести в состоянии разбитости и апатии, порой даже легкой депрессии, которую многие называют «воскресной хандрой».

Однако существует способ привести все эти внутренние часы в порядок. Подобно подсолнухам, обращенным к солнцу и неотступно следующим за ним в течение дня, гипоталамус необычайно чувствителен к свету. Он биологически создан для того, чтобы вести тело и мозг согласно сезонному ритму, тщательно отслеживая увеличение или уменьшение долготы дня. Если гипоталамус ориентирован правильно, его контроль за выработкой гормонов и нейромедиаторов крайне точен*.

Когда с приходом осени, а затем зимы дни становятся короче, каждый третий человек, в среднем, ощущает изменения в своем организме (жизненный

Например, выработка мелатонина — гормона сна — начинается ночью, через несколько минут после выключения света (если свет выключается в привычное время), и продолжается всю ночь. Утром выработка этого гормона прекращается за несколько секунд при первом появлении света.

тонус снижается). Судя по всему, это связано с физиологией зимней спячки: ночи удлиняются, пробуждение становится все более тяжелым, постоянно хочется хлеба, картошки, шоколада, конфет; снижается также либидо, теряется мотивация для новых проектов, мышление замедляется... В период с ноября по март длЪ почти десяти процентов людей, проживающих над 40-й параллелью (Мадрид в Европе, Нью-Йорк в Америке), эти симптомы приобретают характер настоящей депрессии². Самое поразительное, что симптомы эти — больше физические, чем психологические. Но если разобраться, ничего удивительного тут нет, поскольку они являются результатом изменения биологических ритмов, а не следствием эмоциональных встрясок.

Впервые принимая Фреда в своем кабинете, я был поражен видимым отсутствием какого бы то ни было объяснения симптомов, которые мучили его в течение уже двух лет. Фреду исполнилось сорок, преуспевающий директор предприятия; элегантный, симпатичный, он без всякого стеснения отвечал на очень личные вопросы, которые я ему задавал. Как и все, за свою жизнь он познал и взлеты, и падения, но в его ответах я не находил ни малейшего следа какой-либо застарелой травмы. Разумеется, управление предприятием подразумевало стрессы и риски, но всё всегда оставалось в привычных рамках, на том уровне сложности, который он рассматривал как «вызов, источник стимуляции». «Без этого мне было бы скучно жить», — добавил он. Фред никогда не чувствовал себя раздавленным грузом проблем или обстоятельств.

Он уже обращался ко многим специалистам по поводу симптомов хронической усталости, нечеткости мышления, слишком поверхностного и нерегулярного сна, а также болей в шее и плечах, которые вынудили его перейти на неполный рабочий день. Поскольку его «проблемные зоны» были классическими проявлениями болезни в области спины, ему диагностировали фибромиалгию. Эта пока еще не слишком изученная болезнь объединяет несколько симптомов депрессии и усталости с мышечными болями, вызывающими потерю трудоспособности. И врачи, и пациенты опасаются ее в равной степени, поскольку она, как правило, быстро переходит в хроническую стадию, несмотря на лечение, включающее в себя антидепрессанты, которые дают лишь ограниченный положительный результат. Люди, страдающие этой болезнью, чувствуют себя физически больными и не понимают настойчивости своего врача, отправляющего их на консультацию к психиатру или психотерапевту.

Фред уже прошел весь путь бойца. Он посетил равное число альтернативных и традиционных докторов. Он испробовал психотерапию, принимал в больших дозах противовоспалительные препараты, а также два антидепрессанта, побочные эффекты которых переносил очень плохо.

Подобно своим коллегам, я не знал, с чего начать. Тем не менее, одна деталь в его истории привлекла мое внимание. Все началось после одной или двух недель плохого сна, когда Фред не чувствовал себя отдохнувшим по утрам, и ему было тяжело вставать по звонку будильника. Потом появились боли, которые сделали его сон еще более беспокойным. Проблемы со сном начались в ноябре, когда

дневной свет убывает особенно быстро. Мне совершенно не хотелось в очередной раз предлагать ему новое лечение, чреватое потерей времени и неприятными побочными эффектами ради ненадежного результата. Но у меня была одна идея, которая не могла ему .навредить и даже не требовала менять привычки. Впервые я собирался попробовать лечение методом искусственной симуляции рассвета — и никогда бы не подумал, что оно окажется настолько эффективным.