Антивирус

Мог неожиданно возникнуть в группе русских нейропрограммистов, чтобы еще раз перепроверить пару десяток строк кода, потом одобрительно хмыкнуть и неожиданно исчезнуть. Мог часами принимать участие в работе выпускающей команды, придирчиво изучая отчеты о результатах тестов в фокус-группах, а после этого утопить каверзными вопросами команду переводчиков. Мог подолгу выяснять у креативного директора происхождение каждой лакуны в сетке размещения контента, а глубокой ночью настойчивым звонком поднять с постели директора департамента по правовым вопросам, чтобы «прояснить некоторые моменты в пункте двести двадцать восьмом вашего стандартного договора продвижения».

В промежутках «господин Ю» прочел лекцию маркетологам «Ай-Кью» по вирусной стратегии и поучаствовал в панельной дискуссии с антивирусниками, где охотно и много говорил о «хорошо забытом старом». Мол, все современные возможности вирусной стратегии использовались еще несколько десятков лет назад, во времена пионеров информационных технологий. На многочисленные вопросы он отвечал сначала очень осторожно, больше отшучивался, но потом увлекся и поделился собственными наработками, дополняющими теорию периодического взаимодействия антивирусного контента с носителем. Коллеги выслушали его с большим одобрением.

Спор вышел только по поводу элементов антивирусного «ядра», упакованного, по мнению Шестакова, «в безвредную мемную оболочку». Панель разделилась на две неравных части. Большая часть не согласилась с определением «безвредный» в отношении мемной оболочки. Безвредных мемов, мол, не бывает. Любой оставляет следы своего пребывания в носителе. Один из самых настойчивых участников панели – бородатый стажер Валентин – еще долго потом ходил за Шестаковым, ездил с ним в лифте с этажа на этаж, дергал за рукав пиджака и не смолкая бормотал про самореплицирующиеся антивирусные мемокомплексы и неразборчивых носителей вредоносных кодов, которые излечиваются намного быстрей, если потребляют медиаконтент бессистемно. Нет, Валентин был не глуп. Просто Шестакова немного раздражала его оранжевая тефлоновая куртка с потертым лисьим воротником. К тому же ему не хотелось обсуждать на бегу теорию эволюционирующих систем…

На четвертые сутки пребывания в Ордос-Сити Шестаков неожиданно объявился в офисе Игоря Золотова. И без всяких эмоций заявил:

– Был очень рад возможности вместе поработать. Отвезите меня в аэропорт. Остальное вы сможете сделать и без меня.

– Как в аэропорт, – опешил Игорь. – А культурные достопримечательности? Вы что, не хотите посмотреть Храм Чингисхана?

– Не хочу. – Шестаков вздохнул. – Меня не впечатляют здешние легенды. Историки, если не ошибаюсь, так и не пришли к единому мнению по поводу его места захоронения.

Игорь рассмеялся.

– А мне нравится история про останки Чингисхана, найденные людьми Чан Кайши. Говорят, их долго прятали их в Тибете, а после войны с Японией перезахоронили в мавзолее в Эджен-Хоро. Еще меня завораживает история про Даркхад, орден потомственных защитников мемориала, которые восемь сотен лет охраняли восемь белых юрт с вещами своего владыки и его многочисленных жен, и проводили особые ритуалы в его честь.

– Для вас важна эстетическая ценность этих истории, а мне – степень их достоверности, – пояснил Шестаков. – Кстати, вы подали мне интересную идею. Как же я сразу не догадался…

Похлопав себя по карманам, Шестаков нашел свой бифон и, путаясь в кнопках, набрал номер директора «Ай-Кью» по маркетингу.

– Господин Чу? Да, к сожалению, уже не увидимся… Я тоже огорчен… Ближайшим рейсом на Маньчжурию… Да, я тоже счастлив… Мы хорошо поработали вместе. И на прощанье я хотел бы внести еще одно предложение. Наш новорожденный, если не ошибаюсь, еще не имеет имени? А почему бы нам не назвать его «Чингизом». Вы согласны? Очень хорошо…

Заметно повеселев, Шестаков оглядел стены кабинета, украшенные живыми обоями.

– А где мой лимузин? Я же сказал: в аэропорт!

Взлетно-посадочная полоса «Тысячелетнего Чингисхан». Низкие облака. Яркое солнце над облаками. Посадочная полоса в Маньчжурии. Сутолока стеклянных переходов. Опять взлет. И опять посадка. Иркутская международная воздушная гавань «Адмирал Колчак». Терминал, схожий до степени смешения с терминалом в Маньчжурии. Седой бурят-пограничник с русской тоской в глазах, который даже не пытался придать своему круглому лицу гостеприимный вид.

– Какова цель визита в Россию?

– Исключительно деловая. Бизнес.

Красная витиеватая виза с хищным голографическим блеском. Монорельс. Опять сутолока переходов, но уже под всполохи русскоязычной рекламы. Транзитная зона. Полусонные пассажиры, стройные девушки в зеленой униформе и шелковых белых перчатках. Мягкие кресла бизнес-сектора, из которых не хочется подниматься. Музыка и сухой воздух с дымным ароматом кофе, долетающим из многочисленных кофеен.