Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Бессознательные паттерны, обнаруживаемые в языке, помогут нам в таком случае в понимании паттернирования культуры, где по той или иной причине паттерны или их рациональные основы (в противовес объяснению самого актора) сложнее для восприятия.

4а. Любой язык является уникальной конфигурацией. Нет общих категорий для анализа всех языков. (Не хочу, чтобы это звучало смешно. Конечно же, фонологией, грамматикой и синтаксисом обладают все языки, на чем настаивают Боас, Сепир и другие лингвисты. Но не существует фонологии, грамматики или синтаксиса, которые были бы общими для всех языков. Такие категории, как дательный падеж, род, наклонение, время, – не общие явления.) Необходим фундаментальный анализ, чтобы обнаружить и описать систему категорий в исследуемом языке. К тому же уникальные конфигурации, таким образом обнаруженные, нужно сопоставлять как целое, а не по отдельным пунктам (за исключением случаев, когда мы рассматриваем родственные языки).

Эта позиция хорошо представлена во введении Боаса к «Учебнику…» (1911, р. 81) и в «Языке» Сепира (1921, р. 125). Тем не менее, я не хочу сказать, что лингвисты никогда не сравнивают языки или части языков типологически. В самом деле, Сепир делал такие сопоставления (ibid, p. 127–156). Однако среди этой группы теоретиков преобладало мнение, что различные языки принципиально не поддаются сравнению.

4b. Каждая культура – уникальная конфигурация. Как и в случае с языками, нет общих категорий для анализа разных культур. Аналитический процесс должен открыть и описать уникальную культурную конфигурацию. При сравнении следует оперировать каждой культурой как целым.

Я не могу найти у Бенедикт или Сепира ни одного отрывка, где прямо использовалась бы параллель между языком и культурой; я могу лишь показать, что позиция Бенедикт по отношению к культуре близка к той, что выражена Сепиром и Боасом по отношению к языку в приведенных выше цитатах. Для Бенедикт культуры зуньи, квакиутль и добу – «не просто разнородные наборы действий и верований». «Эти культуры отличаются друг от друга не только отсутствием или присутствием каких-либо особенностей или различными формами бытования этих особенностей в разных регионах. Они отличаются прежде всего в целом разной ориентацией. Они идут разными путями и преследуют разные цели; и пути и цели, свойственные одному обществу не могут быть оценены с точки зрения путей и целей другого общества, потому что они несопоставимы по существу» (Benedict, 1934, р. 223). Кроме того, я не могу обосновать свое заявление о том, что для Бенедикт общие категории для сравнения частей культур друг с другом были не очень важны; я могу лишь утверждать, что такое впечатление оставляют как ее курс лекций по антропологической теории, так и курсы ее лекций в других областях. Думаю, что многие из моих читателей узнают дух того времени как в идее бесполезности сравнения по частям, так и в перекликающейся с ней идее несоизмеримости культур. Я уверен, что благодаря престижу языковой аналогии эти идеи нашли среди теоретиков культуры гораздо больше сторонников, чем это могло бы быть в другой ситуации.

4с. Сложность, связанная с предположением о «несоизмеримости», заключается в том, что если понимать это буквально, то научная работа становится невозможной. Если два предмета или события действительно несоизмеримы, то в рамках одного пространства и дискурса о них ничего нельзя утверждать. Менее категоричное заявление о том, что два объекта или события (в данном случае, две культуры) сравнимы только «как целое», может оказаться почти столь же серьезной преградой, хотя надобности в таком заявлении нет. При таком подходе может подразумеваться, что только свойства каждой системы в целом могут быть успешно сопоставлены, тогда как свойства частей этой системы, не имеющие отношения к целому, не могут сравниваться столь же успешно. Если имеется в виду это, то задача ученого – разработать систематический перечень свойств для сравнения целого. Что же касается культур, рассматриваемых Бенедикт и Сепиром, то, судя по всему, здесь имело место «сравнение» бессистемных описаний конкретных культур. И в результате появляется некий основной принцип – доминирующий паттерн, этос или что-то типа небезызвестной категории аполлонического, с которой «сопоставляется» (а вернее – описывается в той же работе) другая подобная категория, скажем, категория дионисийского. В случае с языком провозглашение принципа несоизмеримости или требование оперировать при сопоставлении лишь целым привело впоследствии к возникновению дескриптивной лингвистики, в случае же с культурой эти принципы лишь тормозили развитие универсальных конструкций для сопоставления и противопоставления культурных систем.