Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Утверждая, что его теория не содержит в себе постулата существования, Ельмслев раз и навсегда элиминировал проблему реальности тех единиц, с которыми оперируют структуралисты. Кто, кроме совсем уж наивных новичков, не способен понять, что такая единица, как фонема, есть абстракция, более того, что это абстракция второй степени? Но согласию приходит конец, как только возникает вопрос, нужно ли понимать слово «фонема» как обозначение одного из реальных элементов, из которых состоят высказывания, или как наименование инструмента, придуманного лингвистом, стремящимся упорядочить языковые данные. Практически настроенные дескриптивисты нередко считают эту проблему скорее философской, а не научной. Однако она напрямую связана с правомерностью определенных методов. Если речь идет о фонеме, то обнаружение ее в любой части высказывания – обязанность лингвиста; при этом существует только один правильный ответ на вопрос: сколько фонем входит в тот или иной фрагмент высказывания? Если же фонема – только принцип упорядочивания, мы будем использовать его до тех пор, пока он обеспечивает удовлетворительное решение наших проблем в анализе; кроме того, мы применим другие аналогичные средства операционного характера. Если окажется, что наше определение фонемы не дает нам возможности прийти в данном случае к определенному выводу, то мы либо переформулируем наше определение, чтобы оно учитывало и данный случай, либо посчитаем ситуацию маргинальной, исходя из принятой нами точки зрения. Все это не означает, что фонемный анализ не идет в известной мере параллельно с языковым поведением говорящих: анализ, конечная цель которого – исследовать функционирование языка, дает в результате картину, способную дать вполне отчетливое представление о ментальной организации, соответствующей описываемому языку. Но если отвергнуть принципы глоссематиков, то будет нелегко отнести какую-либо из сравниваемых здесь точек зрения к той или другой из оставшихся школ.

Многие структуралисты, целиком погруженные в изучение организованной субстанции, т. е. те, кого мы отнесли здесь к Пражской школе, сосредоточены на раскрытии общих и постоянных принципов организации, характеризующих лингвистическую реальность во всех ее аспектах. Излюбленным принципом для них стал принцип бинарности, в соответствии с которым вся целостность языка должна быть сведена к наборам бинарных оппозиций. Этот принцип должен иметь силу не только на синтагматической оси (с возможными исключениями в случае координированных комплексов), но и в парадигматических моделях, как в плане значимых единиц, так и на уровне фонологии¹². Другие убежденные приверженцы исследования субстанции, не отрицая того, что могут существовать более или менее постоянные признаки языкового поведения человека, отказываются оставаться только в рамках «законных» выводов на основе необходимости ограниченного корпуса данных. Они будут даже настаивать на том, что и на основе имеющейся информации факты не подтверждают выводы бинаристов.

Среди пражских исследователей языковой субстанции кроме того было немало ученых, не удовлетворенных ни практическим, ни теоретическим отождествлением структурализма с дескриптивной лингвистикой. У одних (таких, как в Йеле) такое отождествление основано почти исключительно на разработке дескриптивной техники, у других – на строгой приверженности к соссюровскому принципу, гласящему, что лингвистические изменения происходят за счет структуры – взгляд, чрезвычайно напоминающий неограмматическую теорию и практику. По мнению структурных диахронистов, структурная лингвистика должна использовать не только релевантный принцип для классификации лингвистических изменений, но наряду с этим полное или частичное объяснение многих из этих изменений¹³.

Современное положение дел кажется особенно благоприятным для сопоставления различных структурных теорий и методов. Даже среди наиболее ортодоксальных представителей различных школ международные контакты вызвали здоровое любопытство к теориям и практике различных направлений. Верно, что нынешние теоретические различия имеют слишком фундаментальный характер, чтобы позволить прийти к всеобщему согласию, даже по нескольким основным принципам. Но все это не исключает взаимного оплодотворения идеями, а контакты, несомненно, обеспечивают плодотворные переоценки собственных теоретических основ и методологической практики. Всемирная кооперация в области лингвистики не может и не должна привести к тотальной унификации. Она должна дать каждому, независимо от того, какое место он занимает и какой школе принадлежит, возможность выбора области деятельности и метода, которые соответствовали бы его характеру, способностям и интересам. Каждый из существующих структуралистских подходов открывает новые перспективы и дает новые средства для более плодотворных разработок в теоретической и прикладной лингвистике, и все это в совокупности должно послужить общему прогрессу познания.

Примечания