Антология плагиата: от искусства до политики

«Читатели или слушающая публика всегда будут обмануты, не различая горячего от подогретого. <…> Из начитанных сравнений он выдергивает одно, особенно яркое, патетичное, и по узору этого сравнения лепит собственные слова, выходящие из вялой полуумершей души. И вялая, полуумершая душа кажется горящею необыкновенно ярким и благородным пламенем. Кто же в душном зале разберёт, что это горит чужое сравнение, что около него стоит бледный и бессильный человек, который совершает собственно художественный плагиат, софистический плагиат.

А плагиат состоял в том, что Мережковский для критики авторов «Вех», популярного сборника философских статей, использовал образы и сравнения, созданные Достоевским – всё это позаимствовано Мережковским из романа «Бесы». Причём использовано, как считал Розанов, не по делу. Конечно, этот случай достоин сожаления – весьма образованный и начитанный человек не смог придумать ничего оригинального и вынужден был прибегнуть к вульгарному заимствованию. Чего же тогда ожидать от политиков, у которых интеллектуальный багаж ничуть не лучше, а день расписан по минутам – чтение докладных записок, встречи с парламентариями, помощниками и советниками, не говоря уже о многочисленных совещаниях в узком и в расширенном составе?

В этих обстоятельствах вполне естественно, что политики вынуждены заимствовать слова из лексикона профессиональных литераторов. К примеру, Сталину иногда приписывают изобретение слова «мастер», которое он употреблял по отношению к писателям. Однако это слово впервые весомо и уважительно прозвучало в статье Максима Горького «С кем вы, мастера культуры? Ответ американским корреспондентам» – статья была напечатана в газетах «Правда» и «Известия ЦИК СССР и ВЦИК». Понравилось Сталину и образное выражение «инженеры человеческих душ», придуманное Юрием Олешей. Иной раз, говоря о литераторах, вождь использовал эту метафору, при этом вполне корректно ссылаясь на подлинного автора.

В нынешние времена на смену литераторам пришли спичрайтеры – им по должности положено придумывать содержательные образы, выискивать в трудах древних философов подходящие цитаты и извлекать из хранилищ интернета шутки-прибаутки, подходящие для того или иного случая. Именно так теперь создаётся текст речи, который политик озвучивает с высокой трибуны, выступая перед публикой. Проблема в том, что спичрайтер может отнестись к своей работе, что называется «спустя рукава», ну а расплачиваться предстоит политику.

Первого мая 2017 года кандидат в президенты Марин Ле Пен выступала в парижском пригороде Вильпент перед своими сторонниками. Публика была в восторге, однако противники Ле Пен тоже не дремали – канал RidiculeTV, оказавший поддержку другому кандидату, в тот же день предъявил доказательства того, что в речи Ле Пен есть фразы, заимствованные из речи Фийона, произнесённой двумя неделями ранее. И там, и там упоминаются «три морских побережья», Ла-Манш, Северное море, «англосаксонский мир», Альпы, «наша сестра Италия». Над таким плагиатам можно было бы посмеяться, но становится вовсе не смешно, когда убеждаешься, что заимствована фраза, описывающая образ Франции в представлении кандидата в президенты: «это определенная идея мира и отношения к миру, это способ людей наблюдать и узнавать, это, наконец, особый голос, обращенный ко всем народам мира». Видно, что спичрайтеры Фийона на славу потрудились, сравнив страну и с голосом, и со способом, и даже с какой-то идеей. Жаль, что помощники Ле Пен не отнеслись критически к этой фразе, передрав её один к одному – видимо, среди них не оказалось ни поэтов, ни писателей, способных создавать оригинальные метафоры.

Разумнее поступили спичрайтеры Обамы во время его первой президентской компании – они не стали заимствовать фразы из речей других кандидатов, а взяли за основу речь Девала Патрика, чернокожего губернатора штата Массачусетс – эта речь прозвучала перед публикой на два года раньше. Но оказалось, что Обама дружен с Патриком, а коли так, невозможно обвинить Обаму в краже. Девал договорился до того, что чуть ли не навязывал другу Бараку отрывки из своей речи.

Гораздо больше претензий можно предъявить к текстам, которые писал или озвучивал борец за гражданские права американских негров Мартин Лютер Кинг, К примеру, около двух третей его докторской диссертации по теологии имеют признаки плагиата, речь на вручении ему Нобелевской премии основана на проповеди отца Гамильтона из Флориды, а в знаменитой речи 1963 года «У меня есть мечта» использован текст речи Арчибальда Кэри из Чикаго, произнесённый несколькими годами ранее на съезде Республиканской партии. К чести Кинга, надо признать, что он довольно часто отходил от написанного текста, что особенно нравилось его поклонникам.