Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 15. Лев Новоженов

Сосед включает свою технику нарочно громко, чтобы те, у кого нет таких хороших записей, тоже могли послушать.

И все это — не считая того, что цирк, понимаете, цирк — буквально рядом, через дорогу! Вот что, по-моему, главное.

Прекрасная Герда

Может быть, вы тоже смотрели этот фильм. Там у одной женщины есть собака. И они вместе приезжают отдыхать, кажется, в Ялту! И женщина встречает мужчину, к которому у нее возникает большое человеческое чувство.

Так вот, она в нашем подъезде жила, тремя этажами выше. Я имею в виду не женщину, а собаку. Жила со своими хозяевами. После дебюта их собаки в кинематографе никто в подъезде у нас иначе не говорил, как «те самые, у которых собака в кино снималась».

Мы с женой, конечно, на этот фильм сходили. Нам понравился. И если раньше мы с хозяевами собаки только здоровались, то, снова столкнувшись с ними в подъезде, я что-то такое похвальное сказал насчет их животного. Мол, как хорошо играет, и вообще. А они что-то такое ответили в том духе, что, мол, очень приятно слышать. А жена моя возьми и пригласи их на пирог вечером. А они возьми и согласись.

В общем, симпатичные оказались люди. И совсем незаносчивые. Несмотря на то, что все-таки их собака в кино снималась. Нет, простые, нормальные люди. Правда, собачкина хозяйка оказалась довольно разговорчивая, но я еще не встречал женщин, которые не любят поболтать.

— Кто бы мог подумать, что у нашей Герды вдруг обнаружится талант, — работала она языком. — Мы с мужем никогда не страдали тщеславием и ни к чему такому не стремились. Просто один знакомый режиссер…

— Эра, ну кому интересны эти подробности, — смущался супруг хозяйки.

Но ее было не остановить.

— А Федор — так вообще был с самого начала против. Он считал, что съемки отрицательно повлияют на здоровье бедной псины. Ведь, правда, Федор?

— Эра, ну людям, может, скучно все это выслушивать… — смущался он. Куда там!

— Вы еще не знаете, какой он у меня, Федор. Как он любит все живое. Как боготворит Герду. Не приведи, чтобы хоть волос упал у нее с головы. Правда ведь, Федор?

— Эра, ну зачем ты так! — стонал он.

Мы, конечно, со своей стороны, тоже вставили пару слов. Я, например, сказал, что мы смотрели фильм дважды, хотя, если честно, мы смотрели его один раз. Уж очень хотелось доставить удовольствие нашим симпатичным соседям.

А они, между прочим, сообщили, что сейчас у них много предложений со студии, чтобы снова снимать Герду, но они еще сто раз подумают, прежде чем пускаться в следующую авантюру. Потому что для них участие в съемках — не главное. Им важна творческая сторона. Насколько, значит, творческие способности Герды смогут раскрыться.

И стали мы дружить.

То я зайду, занесу им косточки для Герды, то они попросят меня с ней погулять. А мне и приятно. Правда, первое время волновался: все-таки собачка, согласитесь, не из простых. Мало ли что. Потом попривык. И другие привыкли меня с ней видеть. Подходят, спрашивают о творческих планах. Я отвечаю. Так, мол, и так, предложения есть, но хотелось бы что-либо поинтереснее. Потому, видите ли, что главное — не участие, а творческая, так сказать, сторона. Чтоб раскрыться, понимаешь, со всей полнотой.

Иной раз как начнешь говорить, сам себя заслушаешься. И думаешь: неужели это ты? А твой собеседник кивает с задумчивым видом, соглашается.

Как-то наш управдом подошел.

— Ты, — говорит, — Виктор Павлович, с собакой здесь гуляешь, а с собаками здесь нельзя. Вон и табличка висит: «Выгул собак строго воспрещен». Но поскольку собака большого культурного значения, то закрываю глаза… Проведем как работу по эстетическому воспитанию.

Потом помолчал, кашлянул и сказал:

— Туг у меня племянник во ВГИК поступать собрался… Так нету ли каких концов, Виктор Павлович? Я обещал поспрашивать кое-где.

Прошло некоторое время, и наши соседи собрались в отпуск, а Герду вручили нам. Уезжая, они надавали множество всяких инструкций, как ее кормить р сколько раз, и чтобы ни в коем случае не подпускать других собак во время выгула. Да я и сам это прекрасно знаю. Я оборудовал в нашей квартире специальный уголок, где Герде спать, и сынишку нашего маленького, Витьку, отправил на месяц к бабушке, потому как дитя по неразумию может собаку обидеть. Кажется, все предусмотрел, все предвидел — одного ни предвидеть, ни предотвратить не мог.

Случилось это во вторник, да, точно, во вторник — жив буду, не забуду. Приходит к нам утром газета, раскрываем мы ее и натыкаемся на рецензию на фильм с Гердиным участием. И что же мы читаем? Мы читаем, что «сцены с собакой — одни из самых слабых во всей картине. Игра собаки вяла, невыразительна, вторична. Где-то мы уже видели таких собак. Она явно не воспользовалась теми богатыми возможностями, что были заложены в литературном первоисточнике. Режиссер же, пошедший у нее на поводу (хотя, казалось бы, должно быть наоборот), ограничился первым попавшимся решением и не дерзнул на поиск».

И это все про нашу Герду написано. Виданное ли дело! Хорошо, что она не умеет читать. А то ведь травма, и, может, на всю жизнь.