Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский

Лодку качнуло. Удар был глухой, будто по бочке стукнули.

— Бомбят! — заорал капитан и выбежал из каюты. За ним — Малышко. Углы, лестницы, железки били его большое тело, но он не отставал. В рубку они вбежали почти одновременно. Капитан осмотрел экраны радаров.

— Сволочи! Противолодочник и крейсер. Там кто? Зубарев капитан.

Он сорвал с пульта трубку, пробежал пальцами по кнопкам:

— «Отважный»! «Отважный»! Вызывает «Акула». Колька, ты? Ганин говорит. Ты чего бомбишь, сдурел?

— А ты чего не всплываешь? — послышалось сквозь треск эфира.

— Не могу я, Колян. Мне нефть накачали. Я только вниз могу. Войди в положение.

— Гундарева знаешь? Под трибунал мне идти?

— А мне куда? Рыб кормить?

— Твои проблемы, старик.

— Как мои? Как мои? — заверещал капитан. — Ты что, Колян, меня убивать будешь?

— Откуда я знаю, что это ты? Может, голос твой. А сам ты в ЦРУ сидишь. Прощай, старик. Мне еще возвращаться.

— Постой! — заорал капитан. — Ну, давай по-мужски. Грубо. Пятерку даю. Зелеными. Понял?

— Пятерку? Рассмешил.

— А сколько? Сколько хочешь, Колян?

— Десятку. Минимум.

— Десятку?! За десятку я сам тебя потоплю.

Ответа не последовало. Вместо ответа раздался еще более сильный «удар по бочке».

— Ну, хорошо, Колян. Не будем мелочиться. Десять — так десять. Подавись!

Капитан вытер рукавом пот:

— Жлобяра! Вместе учились, все делили пополам.

Опять раздался грохот.

— Колян, ты что? Мы ж договорились?

— Это не я. Это с крейсера бьют. С «Мирного». Там Винников капитан. Новенький.

— Ты знаешь его, Колян?

— «Непроходняк»!

Снова раздался грохот.

— Ах, так?! — сказал капитан. — Ах, вот вы как? За все, что я для Родины сделал?! Хорошо. Я вам за все заплачу!

Он стал отщелкивать тумблеры, срывать с рычагов пломбы. Завыла сирена, замигали табло.

— Постой, капитан. — обхватил его Малышко. — Что делаешь? Осознаешь?

— Осознаю. Готовлюсь к атомной атаке.

— На кого?

— А на кого бог пошлет!

Спорить с ним было бессмысленно. В распоряжении Малышки было несколько минут. Внизу, в чемоданчике, пульт спутниковой связи.

— Что случилось? — спросила Сашенька. — Все воет, орет. Заснуть невозможно.

«Если лодка пустит ракету, даже ни на кого не нацеленную, ее тут же засекут. В ответ полетят другие. Им в ответ — третьи. Все придет в движение. Подводные лодки, бомбардировщики. Все. И ничего нельзя будет остановить».

Москва долго не отвечала. Наконец сонный голос произнес:

— Бушуев слушает.

— Бушуев? Это — Малышко. Оборону мне, министра!

— Малышко? Живой? — Обрадовался Бушуев. — Ты где?

— Министра мне!

— Ну, хорошо, хорошо, — обиделся Бушуев. — Соединяю.

Опять пауза.

— Слышишь, Петрович. Не берут трубку. У них, кажется, код изменился. Там номера меняют А новые не знаю, he доложили.

— Соединяй по «вэ-чэ»!

— Я аппарат грохнул. Завтра починят.

Все, понял Малышко, это коней. Удивительное безразличие накатило на него. Он опустился на койку. Все конец!

В каюту ворвался капитан:

— Сашка! Где ключ?

— Какой еще ключ?

— От пульта.

— С закорючкой на конце? Ты пиво им открывал. Вспомнил?

— Точно. Куда ж я его дел? — Капитан стал выворачивать карманы.

На пол полетели монеты, расческа, зажигалка.

— В плаще посмотри!

— Нашел. Слава богу!

Можно было, конечно, не дать уйти капитану. Зацепить, бросить головой вперед, в перегородку. Чтоб вылетели мозги. Или схватить за хохолок и рвануть вбок, до хруста. Но зачем? Дергать, хватать? Надоело! Все надоело. Так вся жизнь прошла.

Малышко отвернулся к стенке. Кто-то тронул его за плечо:

— Эй! Ты чего? С кем разговаривал? — Рядом стояла Сашенька.

Малышко зачерпнул ее и перенес на койку.

— А Юрасик как?

— Не узнает. Никто не узнает. Скоро все кончится. Двадцать-тридцать минут.

— Ты про что?

Лодка вздрогнула. Наверно, пошла первая ракета. Еще толчок. Вторая. Хлопнула дверь каюты — опять капитан:

— Вы что, сдурели?! Горим. Ванька, зараза, микронасосы продал. Выхлопа нет, все внутрь пошло. И аварийка не сработала — платину выпаял.

Он выбросил из ящика спасательные жилеты, плотик. Перекрестился.

Раздался взрыв. Хлынула вода. Малышко понял, что летит вверх, как пробка из бутылки. Той самой, что пил в Крыму… в Форосе… с Раисой Максаковной…

15. Прямое попадание

Кот сидел на подоконнике и с изумлением смотрел в окно. Закатное солнце празднично высвечивало лужайку перед Белым домом. И на ней, в самом центре, зияла огромная воронка. С обгорелыми краями, глыбами вывороченной земли. Она так нарушала романтическую чистоту ровного, как бильярдный стол, зеленого ковра. А в глубине воронки чернели останки русской ракеты, самой страшной ее части, боеголовки. Чудом она не взорвалась. Спасло невероятное везение. В одной из полусфер сотрудники спецслужб не обнаружили ядерной начинки. То ли выпала по дороге, то ли ее там и не было. Нервный тик пробежал по черной спинке кота: «А если б она там была?»

За овальным, орехового дерева столом собрались члены президентской команды. Молча, без обычных шуточек и похлопываний. Охранник бесшумно затворил высокую дверь.