Антология современной французской драматургии. Том I

Ален медлит с ответом. Внезапно его прошибает пот. Жак со стулом в руках обходит вокруг стола, будто выбирая, куда его приткнуть. Наконец ставит и оборачивается взять последний стул, но, вместо этого, кладет одну руку на сиденье, а второй упирается в спинку, которая поддается. Раздается треск.

Этому стулу долго не протянуть. (Поднимает стул.)

АЛЕН. Тебе помочь?

ЖАК. Сам справлюсь. (Переворачивает последний стул, на сей раз без всякого промедления, и уходит.)

Пьеретта опускает голову. Ошеломленный Ален стоит к ней почти спиной.

АЛЕН. Ты видела, как вызывающе он себя вел, цыпочка?

ПЬЕРЕТТА(еле слышно). Нет, Ален, к тебе это не имело никакого отношения.

АЛЕН(резко оборачивается, потрясенный этим тыканьем). О, цыпочка моя…

ПЬЕРЕТТА. Да, Ален…

АЛЕН (ломая пальцы). Он вел себя со мной вызывающе! Да, вызывающе! И я знаю, почему.

ПЬЕРЕТТА. Почему, Ален?

АЛЕН. Он думает только об одном… И отлично знает, что, стоит мне его увидеть, я тоже начинаю думать только об одном… Цыпочка моя, но почему, почему…

Пьеретта на цыпочках подходит к Алену и обнимает его.

ПЬЕРЕТТА. Я не понимаю…

АЛЕН. Не понимаешь?

Она гладит его по щеке тыльной стороной ладони. Внезапно вздрогнув, Ален берет ее руку и начинает рассматривать.

Что это?

ПЬЕРЕТТА(с радостной улыбкой). Это мой сюрприз! (Стягивает с пальца кольцо и протягивает ему.) Нам на домик.

АЛЕН. Не понимаю…

ПЬЕРЕТТА. Мы его продадим! Все в порядке…

АЛЕН. Откуда оно?

ПЬЕРЕТТА. Ну же, Ален… Ты прекрасно знаешь, откуда. Не бери в голову. Тебе нехорошо?…

Ален ищет, куда бы сесть, но сесть некуда.

Это же два или три года работы! Два или три года работать и копить…

АЛЕН (еле слышно). Я уже кое-что скопил.

ПЬЕРЕТТА(порывисто). Сколько же?

АЛЕН. Курочка по зернышку… Но, цыпочка моя…

ПЬЕРЕТТА(горестно). Ты его не хочешь?

АЛЕН. Ты не так давно в нашем деле и еще не знаешь… Не знаешь, что есть вещи, которые делать нельзя, никак нельзя… Клиент — это табу… Придется его вернуть, Пьеретта.

ПЬЕРЕТТА(зло). Да она сама — воровка! Все, что у нее есть, — ворованное!

АЛЕН. Все, что у нее есть, теперь принадлежит ей!

ПЬЕРЕТТА. Теперь оно у меня, значит, оно — мое!

АЛЕН. Нет, милая. (Умоляюще.) Послушай! Оресту легко удавалось удвоить или даже утроить свое жалованье. (Достает черную записную книжку.) Подожди, пока я все расшифрую, но уже сейчас у меня есть кое-какие соображения. (Обретая уверенность.) Основная идея — отель должен измениться, и клиентура тоже. Клиенты всегда нуждаются во всяких мелких услугах. И Орест как раз и занимался всеми закупками, кроме продуктов.

Входит Лилиана.

ЛИЛИАНА. Ну, как тут? Можно войти?

Входит Кристоф с треногой и вспышкой в руках.

АЛЕН. Да, мадемаузель. Вам это подходит?

Лилиана уходит и тут же, пятясь спиной, возвращается в сопровождении Джуди, а затем и Иветты. Их наряды, на грани приличия, выдержаны в стилистике кносских богинь со змеями, фресок из Тиринфа, женских изображений на критских и микенских украшениях. Входит Патрокл и садится на пол в угол. Кристоф отрывает глаз от Патрокла лишь на мгновение, чтобы взглянуть на Пьеретту. Лилиана хлопочет вокруг Джуди.

Иветта осторожно прохаживается по комнате.

ЛИЛИАНА(переводя взгляд с Иветты на Кристофа). Боюсь, мы лажанемся.

КРИСТОФ. Почему это?

ЛИЛИАНА. Потому что девочки совершенно растеряны. Им надо начинать с нуля. Ничего не получается. Улыбнитесь, Иветта.

Иветта улыбается.

Видишь? Совершенно не то.

КРИСТОФ. Да.

ЛИЛИАНА. Им надо заново учиться переставлять ноги, садиться. Смотреть.

КРИСТОФ. Ничего себе!