Антоний и Клеопатра

– Аттик, Оппий и Бальбы согласились дать денег для покупки зерна будущего урожая, – язвительно улыбаясь, сказала Ливия Друзилла. – Пока тебя не было, Меценат, Агриппа взял их с собой, чтобы они увидели Порт Юлия. Наконец-то они начинают верить, что мы нанесем поражение Сексту.

– Ну, они лучше Цезаря умеют складывать цифры, – сказал Меценат. – Теперь они знают, что не потеряют свои деньги.

Инаугурация Агриппы прошла гладко. Вместе с Октавианом он провел ночное бдение, наблюдая за небом, а его идеально белый бык принял молот и нож popa и cultarius так спокойно, что наблюдавшим сенаторам пришлось смириться с тем, что следующий год у власти будет Марк Агриппа. Поскольку белый бык Гая Каниния Галла смог уклониться от молота и убежал бы, если бы мощный удар не свалил его с ног, было не похоже, что у Каниния хватит смелости разобраться с этим выскочкой.

Волнения в Риме еще не успокоились, но зима была морозная, Тибр замерз, снег падал и не таял, и постоянно дул ужасный северный ветер. Никому не хотелось выходить на Форум и площади. Это позволило Октавиану покинуть свое убежище, хотя Агриппа запретил сносить укрепления. В конце концов государственное зерно закупили по сорок сестерциев за модий благодаря займу у плутократов и ужасному закону о процентах, а возросшая активность Агриппы в Порту Юлия означала, что любой человек, согласный оставить Рим и поехать в Кампанию, мог получить работу. Кризис еще не миновал, но ослаб.

Агенты Октавиана стали распускать слух о встрече, которая произойдет в Таренте в апрельские ноны, и о том, что дни Секста сочтены. Вернутся хорошие времена, возвещали они.

На этот раз Октавиан не опоздал. Он и его жена прибыли в Тарент до нон вместе с Меценатом и его шурином Варроном Муреной. Желая превратить встречу в праздник, Октавиан украсил портовый город венками и гирляндами, собрал всех актеров, фокусников, акробатов, музыкантов, уродов и исполнителей номеров, которых Италия могла произвести. Он построил деревянный театр для постановки пантомим и фарсов, любимых зрелищ простого люда. Великий Марк Антоний приезжает, чтобы помириться с Цезарем, божественным сыном! Даже если бы Тарент в прошлом пострадал от рук Антония – а он не пострадал, – все обиды были бы забыты. Праздник весны и процветания – вот как это воспринял народ.

Антоний приплыл за день до нон, и весь Тарент выстроился вдоль берега, громко приветствуя его, особенно когда народ увидел, что он привел с собой сто пятьдесят военных кораблей своего афинского флота.

– Замечательные, правда? – спросил Октавиан Агриппу, когда они стояли у входа в гавань, высматривая флагман, который шел не первым. – Пока я насчитал четыре флотоводца, но Антония нет. Он, наверное, где-то сзади. Это штандарт Агенобарба – черный вепрь.

– Подходящие, – ответил Агриппа. Его больше интересовали корабли. – Каждый из них – палубная «пятерка», Цезарь. Бронзовые тараны, у многих двойные, много места для артиллерии и пехоты. Ох, чего бы я только не отдал за такой флот!

– Мои агенты уверили меня, что у него еще больше кораблей у островов Тасос, Самофракия и Лесбос. Все еще в хорошем состоянии, но лет через пять они придут в негодность. А вот и Антоний!

Октавиан указал на великолепную галеру с высокой кормой, под которой было большое помещение. Палуба ощетинилась катапультами. На его штандарте был золотой лев на алом фоне, с разинутой пастью, черной гривой и черной кисточкой на хвосте.

– Подходящая, – отозвался Октавиан.

Они пошли обратно по направлению к пирсу, куда собирался пристать флагман, которому лоцман в гребной шлюпке показывал дорогу. Они не спешили, легко себе представляя, как это произойдет.

– Агриппа, у тебя должен быть свой штандарт, – сказал Октавиан, глядя на город, раскинувшийся по берегу, на его белые дома, публичные здания, выкрашенные в яркие цвета, пинии и тополя на площадях, освещенных фонарями и украшенных флагами.

– Думаю, да, – согласился захваченный врасплох Агриппа. – Какой ты посоветуешь, Цезарь?

– Лазурный фон и слово «FIDES» большими алыми буквами, – тут же ответил Октавиан.

– А твой морской штандарт, Цезарь?

– У меня его не будет. Я буду плавать под «SPQR» в лавровом венке.

– А как же адмиралы, такие как Тавр и Корнифиций?

– У них будет «SPQR» Рима, как и у меня. Только у тебя будет личный штандарт, Агриппа. Знак отличия. Это ты одержишь для нас победу над Секстом. Я это нутром чую.

– По крайней мере, его корабли нельзя спутать, на их штандартах скрещенные кости.

– Отличительный знак, – подал реплику Октавиан. – О-о, ну какой дурак это придумал? Стыдно!