Антоний и Клеопатра

– Ей два года, значит, она уже ходит и говорит. Она смышленая?

– Не знаю. Скрибония так трясется над ней.

Внезапно Октавия почувствовала, что к глазам подступают слезы, и поднялась.

– Я очень устала, дорогая моя. Ты не против, если я прилягу? У нас еще будет время повидаться с детьми. Мы пробудем здесь несколько дней.

– Вероятнее всего, нундину, – уточнила Ливия Друзилла, явно не в восторге от перспективы встречи с племенем ребятишек.

Предсказание Мецената сбылось. Проведя зиму в Афинах и оценив сумму в тайниках Секста Помпея, Антоний захотел получить львиную долю.

– Восемьдесят процентов – мне, – заявил он.

– В обмен на что? – спокойно спросил Октавиан.

– Флот, который я привел в Тарент, и три опытных флотоводца – Бибул, Оппий Капитон и Атратин. Шестьдесят кораблей под командованием Оппия, шестьдесят – под командованием Атратина. А Бибул будет командовать всеми.

– А за двадцать процентов я должен обеспечить еще по меньшей мере триста кораблей плюс пехоту для вторжения на Сицилию.

– Правильно, – сказал Антоний, разглядывая ногти.

– Ты не чувствуешь некоторую диспропорцию?

Усмехнувшись, Антоний подался вперед с едва уловимой угрозой:

– Посмотри на это с другой стороны, Октавиан. Без меня ты не сможешь побить Секста. Поэтому условия буду диктовать я.

– Переговоры с позиции силы. Да, я понимаю. Но я не согласен по двум причинам. Первая: мы будем действовать сообща, чтобы удалить репей под седлом Рима, а не под твоим или моим. Вторая: мне нужно больше двадцати процентов, чтобы восстановить ущерб, нанесенный Секстом Риму, и выплатить долги Рима.

– Да мне насрать на то, что ты хочешь или что тебе нужно! Если я буду участвовать, я получу восемьдесят процентов.

– Значит ли это, что ты будешь присутствовать в Агригенте, когда мы откроем сокровищницы Секста? – спросил Лепид.

Его появление явилось сюрпризом для Антония и Октавиана. Они были уверены, что третий триумвир и его шестнадцать легионов надежно изолированы в Африке. Как он проведал о встрече так быстро, что успел приехать, Антоний не знал. Но Октавиан подозревал старшего сына Лепида, Марка, который находился в Риме и собирался жениться на первой жене-девственнице Октавиана, Сервилии Ватии. Кто-то проболтался о встрече, и Марк сразу же связался с Лепидом. Если ожидались большие трофеи, Эмилии Лепиды должны получить значительную долю.

– Нет, меня не будет в Агригенте! – огрызнулся Антоний. – Я буду воевать с парфянами.

– Тогда как ты можешь рассчитывать, что деньги Секста будут поделены согласно твоему решению? – спросил Лепид.

– Потому что, если мое решение не будет выполнено, великий понтифик, ты лишишься своего поста и всего остального. Заинтересован ли я в твоих легионах? Нет, я в них не заинтересован. Единственные легионы, которые чего-то стоят, принадлежат мне, а я не вечно буду на Востоке. Восемьдесят процентов.

– Пятьдесят, – сказал Октавиан по-прежнему спокойно. Он посмотрел на Лепида. – А для тебя, великий понтифик, ничего. Твоих услуг не потребуется.

– Чепуха. Конечно, они потребуются, – самодовольно возразил Лепид. – Однако я не жадный. Мне достаточно десяти процентов. Тебе, Антоний, судя по твоим действиям, даже сорока процентов много, но я соглашусь на них, раз ты такой корыстолюбец. У Октавиана огромные долги из-за грабежа Секста, поэтому он должен получить пятьдесят процентов.

– Восемьдесят – или я увожу свой флот обратно в Афины.

– Пожалуйста, но тогда ты останешься ни с чем, – сказал Октавиан, подавшись вперед, тоже со скрытой угрозой, но у него это получилось убедительнее, чем у Антония. – Пойми меня правильно, Антоний! Секст Помпей в будущем году все равно потерпит поражение, дашь ты корабли или нет. Как законный триумвир, я предлагаю тебе шанс иметь свою долю в трофеях после его поражения. Предлагаю. Твоя война на Востоке, если она будет успешной, принесет прибыль Риму и казне, поэтому ты можешь финансировать эту войну из своей доли. Другой причины для моего предложения нет. Но Лепид тоже имеет свой интерес. Если я использую его легионы и легионы Агриппы, чтобы вторгнуться на очень большой и гористый остров, при условии что у Секста не будет флота, Сицилия падет очень быстро и с малыми потерями. Поэтому я согласен уступить нашему великому понтифику десять процентов трофеев. Мне нужно пятьдесят. Тебе остаются сорок. Сорок процентов от семидесяти двух тысяч – это двадцать девять тысяч.

Антоний слушал с возрастающим гневом, но ничего не отвечал.

Октавиан продолжил:

– Однако к тому времени, как мы закончим войну против Секста, он добавит к своему состоянию еще двадцать тысяч талантов – цена урожая этого года. Значит, он будет «сидеть» уже почти на девяноста двух тысячах талантов. Десять процентов от этой суммы – это свыше девяти тысяч талантов. Твои сорок, Антоний, дадут тебе тридцать семь тысяч. Подумай об этом! Огромная плата за малое участие – всего один флот, каким бы хорошим он ни был.

– Восемьдесят, – повторил Антоний, но уже не так решительно.