Анжелина и холостяки

Неподвижная фигура Дона Эдди неловко развалилась на диване. Высохшие сморщенные руки неестественно вытянулись по бокам. В сумеречном освещении кожа его казалась пепельно-серой, подбородок слегка отвис, все тело как-то мучительно склонилось вбок, но при этом он оставался совершенно, абсолютно недвижим. Анжелина с трудом сдерживала слезы.

Он ведь был гораздо старше остальных и в последний раз, когда они виделись, накануне вечером, показался не совсем здоровым. Сколько времени он уже здесь? Она даже не слышала, как он вошел. Боже, этого не может быть. Неужели она потеряла и его тоже.

– О нет… – выдохнул Гай.

Анжелина прижала ладонь к губам. Гай медленно прошел через гостиную, беспомощно оглянулся.

Анжелина застонала и разрыдалась.

И тут Дон Эдди шевельнулся и открыл глаза. Анжелина взвизгнула, Гай отскочил и упал, опрокинув кофейный столик.

– Боже правый! – воскликнул он.

– Иисус, Мария и Иосиф! – вторила Анжелина.

– Что случилось? – удивился Дон Эдди.

Одновременно с досадой и облегчением Анжелина шваркнула новую книгу на обеденный стол.

– Когда вы, черт побери, появились? – рявкнула она.

Дон Эдди поправил галстук и выпрямился в попытке собрать остатки солидной светскости.

– Филу нужно было к дантисту, и он подбросил меня сюда. Я вошел через парадную дверь, никого не застал, ну и присел на минутку. И кажется, случайно задремал.

– Наверное, я была во дворе, когда вы появились.

Гай медленно поднялся и начал собирать журналы, рассыпавшиеся по полу.

– Вы в порядке? – разволновался Дон.

– Да, все хорошо, спасибо.

Дон Эдди с трудом воздвигся на ноги, подошел к Анжелине, ласково взял ее за руку:

– Я понял, что произошло, детка. Ты не первая попалась на это. Порой я действительно похож на покойника, когда крепко засыпаю.

– У меня из-за вас чуть инфаркта не случилось, – пожаловалась Анжелина.

Сердце постепенно возвращалось на свое место. Эдди выглядел таким несчастным и подавленным, что его хотелось крепко обнять. Что она и сделала, и оба сразу почувствовали себя гораздо лучше.

Анжелина медленно поднялась по лестнице на несколько ступеней, обернулась на оставшихся в гостиной мужчин.

Как все эти люди оказались у меня в доме?

Сейчас, впрочем, они больше напоминали маленьких озорных мальчишек, которые явно намерены набедокурить, едва она выйдет из комнаты.

– Так, мне не нужны новые неприятности, – строго сказала Анжелина. – Присматривайте тут друг за другом. Разбудите меня через час.

Дверь в спальню захлопнулась, Гай и Эдди переглянулись.

– Чашечку кофе?

– Не откажусь.

Обед заканчивался, беседа лилась легко и непринужденно и, как бывало всегда, если за столом собрались все, незаметно свернула к обсуждению еды. Мистер Купертино подцепил на вилку последний кусочек телятины, намотал пасту, изящным движением собрал остатки соуса с тарелки и отправил все это в рот.

– Клянусь, – произнес он, прожевав. – Никогда в жизни не ел ничего подобного. Эта женщина умеет заставить телятину присесть в реверансе и буквально упросить вас отведать ее. И всякий раз perfecto.

Он поцеловал кончики пальцев.

– И это чередование вкусов, – добавил мистер Петтибон. – Изысканно, тонко и в то же время смело. А как она обращается со специями… Уверяю вас, она истинный поэт.

– Ага, – поддакнул Джерри. – И порции всегда такие большие.

Джонни громко рассмеялся.

Гай заговорщически наклонился над столом.

– А на десерт, – шепотом сообщил он, – будет торт. С кремом.

– Не шутите так, прошу вас, – дрожащим голосом пролепетал Бэзил.

– Точно, я видел собственными глазами. Она назвала его «Бостонский волован с кремом».

Бэзил нервно промокнул салфеткой лоб и приветственно поднял свой бокал:

– Джентльмены, убежден, это будет величайший кондитерский шедевр в вашей жизни.

– Верно, верно! – подхватил Петтибон.

– Salute!– подвел итог Джерри, и бокалы радостно звякнули.

Не прошло и секунды, как из кухонной двери выглянула Анжелина:

– Десерт все будут?

Утвердительное мычание, в котором слышались и откровенный восторг, и сладострастное предвкушение. Анжелина появилась на пороге с большим подносом, уставленным пластиковыми стаканчиками с желе. В гробовом молчании она поставила перед каждым по порции.

– Что это? – изумился Бэзил.

– Клубничное желе, – сообщила Анжелина.

Фил и Дон Эдди взяли ложки и невозмутимо занялись сладким.

Гай, собравшись с духом, решился спросить:

– А что случилось с тортом?

– С каким тортом?

Гай уже ничего не понимал.

– Торт, «Бостонский волован с кремом», – пролепетал он.

– А, – рассеянно махнула рукой Анжелина. – Я его съела.

– Но почему? – только и смог выдавить абсолютно подавленный Бэзил.

– Проголодалась.

Она выставила на стол последнюю креманку и улыбнулась:

– Кто-нибудь желает кофе?

– Вы что, съели целый торт? – переспросил Гай.

Глаза Анжелины грозно блеснули.

– Это ради ребенка, – холодно пояснила она.

– И совсем ничего не осталось? – с надеждой спросил Бэзил.

– Один кусочек.

– А можно мне?

– Нет.

– Ну пожалуйста…

Анжелина начала терять терпение.