Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Вскоре всадники разошлись по спальням. Авалона заявила, что хочет побыть в одиночестве, а Кевин утащил Фейт на кухню. В гостиной оставались только Этери и Элфи. Альв тоже собирался как можно скорее уйти, но девушка его остановила.

— Ты почему не сказал, что знаешь так много о метке духовной связи? — вопрос в абсолютной тишине прозвучал как пулеметный выстрел.

Элфи, взявшись за ручку двери, замер. Потом развернулся и прошел ко второму креслу, в котором несколько минут назад сидел Кевин.

— Что ты имеешь в виду? — альв откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

— Juv rttel. Fet asser lu mortina gr te ymopel, — процитировала она по памяти. — Навеки связан. На жизнь и смерть с тобою обречен.

— Ты когда ши успела выучить? — совершенно спокойно спросил Элфи.

— Пока из леса выбиралась, — губы Этери напоминали бескровную белую нить, а она сама сидела, словно натянутая струна.

— Как плодотворно ты выбралась из леса, — хмыкнул Элфи.

— Почему ты не сказал, что этот узор является брачной меткой?

— Так ты не спрашивала, — он развел руками. — Вспомни. Тебя интересовало, не проклятие ли это. Я сказал: ничего опасного. Потом ты потребовала развернутого ответа, и я уточнил, что на твоей руке изображена метка духовной связи. А остальное… Зачем тебе знать о том, что ты случайно вышла замуж.

— Действительно, — усмехнулась Этери. — Это ведь такая незначительная информация.

— Мне не выгодно было говорить. Тем более в свете того, что ты должна стать невестой младшего принца, — его глаза распахнулись, взгляд был устремлен на девушку. Этери разочарованно выдохнула. — Ты должна привыкнуть. Все что я делаю, так или иначе обернется плюсом для меня.

— Знаю.

Этери разглядывала профиль Элфи. Точеные черты лица, идеальные в своем существовании, блестящие черные волосы, касающиеся хрупких плеч, шрам в виде шипов розы вокруг шеи. Она смотрела на него и думала, отступал ли он хоть раз от своих привычек. Был ли в его жизни тот, кого он превозносил над выгодой?

— Элфи. — Позвала она.

Альв повернулся, вопросительно выгнул бровь.

— Ты знаешь человека по имени Эдди?

Элфи задумался.

— Я знал парочку Эдди. Одного из маленькой захолустной деревушки, он скончался от летной хвори. Жаль мужика. Баллады его собственного сочинения веселили весь Приморский край. Другого я, кажется, убил. Хотя нет. Того звали Элли. Еще была страшненькая девочка. Ее полное имя было Эддинердела. Какой изверг назвал так ребенка… — он замолк и заговорил только спустя шесть ударов сердца. — Почему ты спрашиваешь?

— Да так…

Она переплела пальцы, уставившись на свои руки.

— Ложись спать, Этери. И не думай ни о чем, — посоветовал альв.

Элфи встал, потянулся, разминая затекшие мышцы, и направился к выходу.

— Ave reit us yrof ruy, ol no wesst te moril. Ol donz fory te juves, min`e bfern ksan, — негромко, но отчетливо произнесла Этери.

Элфи остановился. Его спина напряглась. Не оборачиваясь, он прошептал:

— Что ты сказала?

— Это язык ши, верно? Язык твоего народа, — сказала Этери, нервно кусая нижнюю губу. — Ты знаешь перевод?

Он резко обернулся. Этери пробрала дрожь. Глаза альва пылали праведным огнем, черным, жгучим, как палящее солнце.

— Имеет ли смысл спрашивать, откуда ты знаешь эти слова? — Этери помотала головой. Элфи тихо рассмеялся. Он выглядел удивленным. Почти так же Элфи смотрел на нее, когда узнал, что она видящая. Только в этот раз восхищения не было. Был гнев, уязвимость, а еще… страх. — Хочешь знать перевод? Хорошо. Дословно он звучит так:“И даже когда нас возненавидят боги, я не оставлю тебя в одиночестве. Я буду любить тебя вечность, мой дорогой брат”. А теперь, когда твое любопытство удовлетворено, я пойду. И больше никогда не говори мне этих слов, — прошипел он и ушел, громко хлопнув дверью.

Авалона

Она снова увидела его. Сон без хорошего конца.

Увидела улыбку матери, услышала собственный смех со стороны, как голос отца в голове произнес: “Моя маленькая храбрая девочка”. А потом Авалона упала на сухой колючий песок и содрогнулась от ужаса, когда перед ней возник Фонзи. Она зажмурилась, приготовившись к удару и боли, что последует за ним. Но вместо этого тьма рассеялась, и она оказалась в цветущем летнем лесу.

Земля пахла сыростью. С листвы деревьев падали крупные дождевые капли. Они со звоном колокольчиков приземлялись на молодую свежую траву. Авалона слышала, как глубоко под землю уходят корни деревьев, чувствовала жар солнца сильнее, чем прежде. Ее пальцы окрасились в черный, а на губах еще чувствовалась сладость ежевики. Понадобился миг, чтобы узнать это место. Когда ей было семнадцать, она часто сбегала сюда из Часовых Городков. Лишь здесь она могла найти уединение и спокойствие. Так почему же она не помнит, что когда-то собирала здесь лесные ягоды и слушала пение птиц?