Апельсиновый вереск. Дорога возврата

— Да? — его глаза опасно сузились. — А что ты хотела услышать, милая? Что я все понимаю и принимаю твою слабость? Что все эти годы скучал по тебе и каждый день ждал встречи? А ведь ждал, — вдруг потеряно произнес он, — каждый гребанный день я ждал, когда ты вернешься. Но проходили дни, месяца и даже годы. Тебя все не было. А империя тем временем сживала со свету твое королевство. Ты должна была стать королевой, но вместо этого позорно сбежала!

Этери резко вскинула голову. Она не собиралась перед ним оправдываться. Только не сейчас и не так.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — хрипло, не своим голосом сказала она.

— Это ты ничего не знаешь. Ничего, что здесь произошло.

— Мне известно больше, чем ты думаешь, — с каким-то ледяным спокойствием заметила Этери. — И что? После моего побега ты возненавидел меня?

Мужчина рассмеялся. Но смех тот был полон горечи и яда.

— Ненависть слишком сильное чувство, чтобы испытывать его к тебе. Я просто забыл. Поэтому мне не нравится, что ты так внезапно появилась в моей жизни.

Девушка перевела полный непонимания взгляд на Авалону. Хэлла стояла злая, как сотня дьяволов. Она словно хотела ударить Иэна, но отчаянно себя сдерживала. Этери полностью разделяла ее чувства. Никогда еще прежде уравновешенный и хладнокровный всадник не вызывал у нее такой прилив ярости. Забыл, значит… Пока она жила в пелене забвения, даже не жила, а существовала. Пока она боролась за собственные воспоминания, он просто взял и забыл ее? Так легко и просто? Этери вспомнила каждую строчку из дневника, которая была выведена дрожащей рукой. Стоило ей вернуть воспоминания, как она записала все о нем. Каждую незначительную деталь, только бы не забыть вновь.

А он просто отвернулся от нее!

— А я думала, ты другой… — произнесла она скорее себе, чем ему. Стрелы разочарования одна за другой пронзали ее тело.

— Я… — начал было он, но его прервал звонкий девичий голосок и топот маленьких ног.

В гостиную вбежала девочка. Та самая девочка, с которой Этери столкнулась внизу. Малышка несколько раз хлопнула густыми ресницами, подняла кудрявую голову и увидев Иэна, засияла.

— Папочка! — воскликнула она, бросившись к мужчине, широко расставив руки.

Из легких Этери уже второй раз за день вышибли воздух. Она не страдала проблемами со слухом, но… папочка?

Лицо Иэна мгновенно изменилось. Всадник улыбнулся и, подхватив девочку на руки, закружил. Она весело рассмеялась, обнимая его за шею. Иэн Кадоган смотрел на ребенка с нежностью. В его глазах, цвета северного моря плескаласьлюбовь.

— Клеми? — Авалона нахмурилась, сделав шаг к ним, и строго спросила, — Что ты здесь делаешь?

— Тетя Фейт испугалась, что вас долго нет, и отправилась искать, — смущенно произнесла малютка. — И меня с собой взяла.

— Или кто-то напросился, — многозначительно произнес Иэн, улыбнувшись.

— Не правда! — возмутилась Клеми и вдруг стала вертеть головой по сторонам. Она осмотрела гостиную и не могла не заметить замершую около камина Этери. Девушка сомневалась, что ее узнают. Но девочка широко распахнула глазки и громко произнесла:

— Та страшная тетя!

Этери мрачно усмехнулась. Времена идут, а ничего не меняется. Дети продолжают недолюбливать ее. Бояться. Только этот ребенок был другим. Клеми былаегодочерью. Человека, которому Этери открылась, которому была готова подарить весь мир. И который оказался самым большим разочарованием в ее жизни.

Его слова не так сильно полоснули по сердцу, чтобы оно перестало биться. Он справился с этим без помощи слов. Одним лишь событием. У Иэна Кадогана. Есть. Дочь. Этери окинула малышку проницательным взглядом. И как она не заметила сходства?

Белые волосы, сотканные из мириадов звезд, угловатое личико, хрупкие плечи и запястья, впалые щеки. Только глаза у нее были не черными, а небесно-голубыми. Светлыми. Яркими. На девочке красиво сидело подогнанное по ее размеру платье глубокого синего оттенка. По его подолу разрастались белые рюши, а рукава украшали аккуратные манжеты. На ногах болтались большие зимние ботинки, до которых ей нужно еще дорасти. Клеми создавала впечатление милого воздушного ребенка. Портило это впечатление только одно.

Она дочь ее возлюбленного.

Иэн, услышав, как малышка назвала Этери, нахмурился и следующую фразу произнес своим нормальным голосом. Не тем, что разговаривал с Этери минутой ранее. Так он говорил в тот день, когда они познакомились в гостинице “Зверинец”.

— Клементина, извинись перед Этери.

— За что? — искренне недоумевала девочка.

— Ты не можешь взять и назвать человека страшным.

— Почему? — ее глаза стали грустными. Иэн погладил ее по голове и, видимо, сделал это на автомате, потому что сразу же убрал руку, снова превращаясь в строгого родителя.

— Человек может посчитать твои слова оскорблением и обидеться, — продолжал втолковывать Иэн истины в ее маленькую головку.

Девочка серьезно кивнула, а затем выпуталась из рук… отца? Спрыгнула на пол, подбежала к Этери и, сияя наивной детской улыбкой, звонко произнесла:

— Извините, тетя, я не хотела вас обидеть.

Она повернулась к всаднику. Тот кивнул, ободряюще улыбнувшись.