Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

— Это похвально, что вы так защищаете своего командира, оттого вам будет тяжелее принять правду, — сказал Хагалаз. — Авалона — единственный всадник, которого не было на внеплановом построении, и единственный, у кого был ключ от камеры альва и кандалов. Это она освободила пленных.

— Нет! — в один голос крикнули Фонзи, Кевин и Фейт.

Иэн оставался в стороне, придерживаясь молчаливого нейтралитета. Хагалаз переводил взгляд с одного всадника на другого и вдруг почувствовал, как сердце пронзила внезапная боль. Все, что он говорил, было продиктовано холодной рассудком, но подавленные эмоции не хотели мириться с таким исходом. В его голове возник образ маленькой, улыбающейся во весь рот девчонки с хвостиками, подвязанными алыми лентами. Ему редко выпадал шанс увидеть ее улыбку. Радость — это тоже эмоция, а значит еще одна слабость. Но когда Кэрролл искренне улыбалась, а ее глаза сияли подобно ограненным изумрудам, ему тоже хотелось улыбнуться. Он всегда был с ней жесток. Но не потому, что ему нравилось наблюдать за ее страданиями. Просто Хагалаз хотел чтобы она могла постоять за себя. Хотел, чтобы она жила.

Где-то глубоко внутри, под слоем непробиваемого льда, Хагалаз верил, что Ави не могла так поступить. Не могла оставить свой отряд, предать империю и разбить его веру на крупные куски. Это было бы неправильно. С другой стороны, он ведь сам учил ее всегда вырывать чувства с корнем. Именно это она и сделала.

Урок был хорошо усвоен.

— А ты что скажешь? — Хагалаз взглянул на Иэна. Тот поджал губы, отчего они стали белыми, словно первый осенний снег.

— Я верю фактам, — безэмоционально произнес хэлл, — Если замок не был поврежден, и его вскрыли ключом, который был только у нее… То это Авалона освободила пленных.

— Ты что несешь? — рыкнул Фонзи и бросился на товарища.

Иэн увернулся и одним движением заломил Фонзи руку. Тот рычал, вырывался, но Иэн крепко удерживал его на месте.

— Остынь, — резко бросил он, — и дослушай до конца. Несколько моментов не сходится. У нее не было мотива. Кэрролл всю жизнь обучалась в Часовых Городках, и ее целью было стать дьердом.

— Только хьендам и дьердам доступен вход в камеры пленных, — возразила Аврелия.

— Я тоже спускался туда.

— Но ты был в темнице именно с ней, — сказала хэлла, подарив Иэну снисходительную улыбку.

— В любом случае, это не повод отдавать свою жизнь. Вы все упускаете из виду, что Авалона — умная девушка, и она не стала бы жертвовать всем только ради того, чтобы когда-нибудь выпустить из подвалов альва и Чужестранку.

“Вы не понимаете. У меня ничего нет. Семьи, друзей, дома…”.

Хагалаз вспомнил, как пришел к ней перед посвящением. Она не радовалась новому званию, но в ее глазах горел огонек надежды. Отряд — это тоже своего рода семья, в которой всадники защищают друг друга и поддерживают. Невозможно сражаться бок о бок и остаться друг для друга чужими людьми. Девятый отряд был собран совсем недавно, но в нем уже чувствовался дух единения.

— Прежде чем обвинять ее в чем-то, — продолжал Иэн, — нужно предоставить веские доказательства.

Над его головой пронесся Йера. Ворон опустился на плечо Филберта и поскреб лапой.

“Твой сын говорит дельные вещи”,— сказал Филберт Хагалазу.

— Свободны, — махнул рукой хьенд.

— Подождите, — Фонзи все таки удалось вывернуться из хватки Иэна. Он метнул в его сторону яростный взгляд и повернулся к хьендам, — что теперь будет с Авалоной?

— Вам сказали свободны, а это значит, вы можете идти, — улыбнулась Аврелия. Хагалаз поморщился, уловив в ее тоне угрозу.

— Мы найдем ее и допросим. Если ее вины в случившемся нет, то все будет как раньше…

— А если есть? — испуганно прошептала Фейт.

— Если есть, то, как и все, кто нарушает закон, она будет казнена за предательство. Если больше вопросов нет, покиньте Зал Совещаний.

Всадники поклонились и, обеспокоенно переглядываясь, скрылись в темном коридоре. Хагалаз откинулся на жесткую спинку стула, продолжая барабанить пальцами по столу.

— Ты в своем уме? — Аврелия вскочила и ее кресло с грохотом отлетело к стене. — Девчонку нужно убить.

Она развернула на столе карту империи и поставила фигуру истины, которая мозолила Хагалазу глаза. Только за одно существовании этой фигуры ему хотелось свернуть Аврелии шею. Но нельзя не признать, что она неожиданно им пригодилась.

Филберт пригляделся к карте. Йера на его плече громко каркнул.

“Она еще в столице. Мы можем перехватить девчонку до того, как она покинет город”.

— Если это она выпустила альва и Чужестранку, то они должны находиться с ней. Это будет самое наглядное доказательство ее вины, — тихо сказал Хагалаз. — Аврелия, уточни ее местоположение. Я и мой отряд займемся перехватом.

— Почему ты? — недовольно надула губки хэлла.

— Потому что она моя, — оскалился Хагалаз, встал из-за стола и направился прочь.