Для более объемного понимания того, как мученичество осмыслялось в раннехристианской среде, мы обратимся к замечательному произведению II века по Р. Х., диалога Минуция Феликса «Октавий». По сюжету Октавий – образованный римский христианин, – участвует в диспуте с римлянином-язычником Цецилием, высказывающим распространенные негативные мнения о христианах, и рассказывает ему о христианстве так, что полностью переубеждает собеседника.
Прочитайте отрывок из диалога «Октавий» и обратите внимание, присутствуют ли в нем три выделенных нами смысловых компонента в восприятии мученичества: смелость, ощущение помощи Бога и внутренняя свобода, – и есть ли еще какие-то дополнительные содержательные акценты:
«Какое прекрасное зрелище для Бога, когда христианин борется со скорбью, когда он твердо стоит против угроз, пыток и казней, когда он смеется над страхом смерти и не боится палача; когда он сохраняет свою свободу пред царями и владыками и преклоняется только пред Богом, Которому он принадлежит; когда он, как торжествующий победитель, смеется даже над тем, кто приговорил его к казни! Ибо тот победитель, кто достиг чего домогался. Какой воин в глазах полководца не будет смело идти навстречу опасности? Никто не получает награды, если не будет испытан и признан ее достойным; и, однако, полководец не дает, чего не в силах дать, – он не может продлить его жизнь, а может только воздать честь воинскому мужеству. Но воин Божий не оставлен среди страдания, не гибнет среди смерти, и христианин может только казаться несчастным, но не быть таким… Я сопоставлю своих мужчин с Муцием, или Аквилием, или Регулом[354]
; но у нас не только мужчины, даже отроки и женщины наши, вооружившись терпением в страданиях, презирают ваши кресты, пытки, зверей и все ужасы казней. И вы не понимаете, несчастные, что никто не захотел бы без причины подвергать себя казни, никто не мог бы без божественной помощи вынести такие мучения».Урок 9
Семь чаш гнева Божия, Армагеддон, блудный Вавилон (Откр 14–18)
В настоящем уроке речь пойдет про главы Откр 14–18, здесь мы разберем образы Армагеддона и «семи чаш гнева Божия». В этих главах продолжается яркая картина «двух путей», которые может избрать человечество, – путь добра и путь зла, света и тьмы. Как мы убедились в предыдущем уроке, система персонажей Апокалипсиса поляризована: Богу-Вседержителю, Агнцу и Духу-вдохновителю пророков противостоят дракон, зверь и второй зверь-лжепророк. Также и положительному женскому образу – Невесте Агнца / Небесному Иерусалиму – в Откр 17–18 противопоставляется Вавилон-блудница, показанная одновременно как женщина и как блистательный и богатейший город-мегаполис. Между Иерусалимом и Вавилоном имеются явные смысловые параллели, но с обратным знаком. Эти два города словно два противоположных полюса являют собой, каким становится человечество, если избирает следование за Агнцем или за зверем.
Тема 1. Спасенные на небе, переход от темы зверя к последующей теме суда Божия (Откр 14)
Глава 13, изображающая земной триумф богоборческой власти, обрамлена описаниями небесной победы мучеников и всех верных Богу людей. В Откр 13 «живущим на земле» казалось, что нет никакой альтернативы могущественному зверю, – кого же еще можно считать владыкой, «кто, если не он». Но предшествующая глава Откр 12 и последующая Откр 14 раскрывают перспективу с небес, показывающую истинное положение вещей.
Полученная от дракона власть лишь кажется абсолютной, и последователям зверя еще предстоит понять, насколько фатальную ошибку они совершают, сделав ставку на бесчеловечного монстра.
Звучащие в Откр 14 суровые слова одного из трех летящих по небу ангелов предупреждают, что поклонение зверю влечет за собой все большее духовное падение и отдаление от Бога-источника Жизни (Откр 14:9–11). Отказ от поклонения зверю требует духовного подвига, но это важнейший выбор для человека – «здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса» (Откр 14:12). Чтобы показать ключевое значение этого выбора, засвидетельствовавшие свою верность Агнцу люди, начиная с Откр 14, будут названы «победившими зверя». Видение Откр 14 являет их как подлинных победителей, – они стоят вместе с Агнцем на небесной святой горе Сион (это как бы идеальный образ исторической горы Сион в Иерусалиме, здесь очевидно делается предвосхищение предстоящего видения Небесного Иерусалима).