«Апокалипсис»: тайны раскрываются

На слова из сна о том, что безумные люди последних времен считали себя как никогда «правыми», обращает внимание Юрий Корякин: «И в последних снах Раскольникова мир погибает при убежденности всех и каждого в своей «правоте» и – во имя этой «правоты». Никто не сознает себя преступником. Каждый – борец за правду и страдалец за нее. Каждый готов, подобно Раскольникову, поклясться, что, начнись все сначала, его истина – единственно правильная. Пусть погибнет мир, но восторжествует истина: «…всякий думал, что в нем одном и заключается истина. <…> Все были в тревоге и не понимали друг друга. <…> Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований». (Не о нас ли это?..)»[129].

Сон Раскольникова – преддверие воскресения

Перенесемся на мгновение в первую половину романа. Там одним из ярких эпизодов является тот, в котором Соня Мармеладова читает Раскольникову фрагмент из Нового Завета о главном чуде Христа – воскрешении Лазаря. Вот обращение Спасителя к Марфе, сестре Лазаря: «Иисус сказал ей: Я есть воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет, и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему?» (ИнЛ 1:25–26). Соня, читая эти строки, думала о Раскольникове: «И он, он – тоже ослепленный и неверующий, – он тоже сейчас услышит, он тоже уверует, да, да! Сейчас же, теперь же». Раскольников, совершивший злодеяние, должен уверовать и покаяться. И вот по прошествии более двух лет – сон Раскольникова на каторге.

Обращу внимание на фразу из романа: «Он (Раскольников) пролежал в больнице весь конец поста и Святую. Уже выздоравливая, он припомнил свои сны, когда еще лежал в жару и бреду…» Фраза не случайна, с глубоким смыслом: герой еще болен, но уже выздоравливает, и происходит это именно накануне самого главного православного праздника – Воскресения Христа, или Светлой Пасхи. Сон в канун Пасхи наверняка поможет Родиону Раскольникову сделать окончательный и бесповоротный выбор: надо стремиться попасть не в то узкое сообщество «избранных», где каждый себя считает «сверхчеловеком», а в то «малое стадо» (Лк. 12:32), которое называется Божьим народом и которому уготовано Царство Божие. Сон Раскольникова – преддверие его воскрешения. Вера Сони Мармеладовой в воскрешение Родиона стала сбываться.

Впрочем, об этом нам повествует и Достоевский. Роман кончается словами: «Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой…». Это и есть Апокалипсис по Достоевскому: «переход из одного мира в другой…».

Максимилиан Волошин: продолжение темы сна Раскольникова

И уж совсем под конец темы последнего сна Раскольникова скажу, что она вдохновила нашего поэта Максимилиана Волошина написать стихотворение, которое называется «Трихины». М. Волошин был большим поклонником творчества Ф. М. Достоевского и до тонкостей знал все его романы, в том числе «Преступление и наказание». Стихотворение Максимилиана Александровича предваряется эпиграфом, взятым из романа «Преступление и наказание»: «Появились новые трихины» (Ф. Достоевский). Привожу стихотворение полностью:

Исполнилось пророчество: трихины
В тела и в дух вселяются людей.
И каждый мнит, что нет его правей.
Ремесла, земледелие, машины Оставлены.
Народы, племена Безумствуют, кричат, идут полками,
Но армии себя терзают сами,
Казнят и жгут – мор, голод и война.
Ваятель душ, воззвавший к жизни племя
Страстных глубин, провидел наше время.
Пророчественною тоской объят,
Ты говорил, томимый нашей жаждой,
Что мир спасется красотой, что каждый
За всех во всем пред всеми виноват.

Стихотворение написано в Коктебеле и датировано 10 декабря 1917. Т. е. оно создано, как говорится, «по горячим следам» октябрьского переворота. Нетрудно заметить, что Волошин в сжатой поэтической форме воспроизводит сон