«Аполлон-8»

Крис Крафт в некотором смысле был даже рад, что дело приняло такой оборот. Потенциальные коррекции курса на этапе перелета были встроенным элементом полетного плана, и по мере необходимости короткие включения SPS и длительные включения двигателей реактивного управления должны были обеспечивать нужный курс, так что экипаж, пролетевший 375 000 км, попадет в нужную точку, позволяющую кораблю выйти на лунную орбиту всего в 122 км над поверхностью Луны. Предпочтение обычно отдавалось маневровым двигателям – включать их было проще, чем главный двигатель, а любое отклонение траектории, которое можно поправить этими двигателями, по умолчанию считалось относительно мелкой проблемой.

Однако Крафт предпочитал – а на самом деле очень желал, – чтобы был задействован главный двигатель, и отклонение траектории давало для этого прекрасную возможность. По мнению Крафта, было бы крайним безрассудством допустить, чтобы корабль долетел до Луны, ни разу не испробовав в деле главный двигатель, который потом понадобится для выхода на окололунную орбиту и последующего ухода с нее. Если с двигателем не все в порядке, то лучше узнать об этом заранее и иметь в запасе день-другой для исправления ситуации, нежели вынудить астронавтов узнать о неполадке только в момент включения SPS над обратной стороной Луны, когда с Хьюстоном не будет связи. Послушав переговоры о траектории со своего места в задней части пускового зала, Крафт направился к тому, что здесь называли «траншея», – к переднему ряду пультов, где сидели специалисты по баллистике и наведению, – с намерением объявить о своих мыслях.

– Нам нужно, чтобы SPS работал, и я очень хочу посмотреть на его включение еще до того, как мы уйдем за Луну, – заявил он.

Некоторые из специалистов покачали головами. Крафт видел схему полета и считывал телеметрические данные не хуже их; корабль отклонился от курса очень незначительно, вполне в пределах действия маневровых двигателей, огромная пушка в задней части корабля для этого не требовалась. Неудачное включение главного двигателя только осложнит дело.

– Если его включить при нештатной ориентации корабля, мы можем заметно уйти с траектории, – набравшись смелости, заявил один из операторов.

– Мне все равно, – ответил Крафт. – Запускайте эту штуку, а на траекторию я вам его верну собственноручно. Мне нужно, чтобы двигатель запустили до того, как мы долетим до места.

После этого Крафт повернулся и отошел от «траншеи», так что инженерам оставалось лишь одно – делать то, что сказал Крафт. Как и было приказано, они проверили данные для маневра и выяснили, что вмешательство будет до абсурдного мелким. Необходимая коррекция курса требовала от SPS импульса, длящегося всего две секунды с небольшим, – маневровые двигатели легко с таким справились бы.

Тем не менее Хьюстон сообщил о маневре на корабль, и астронавты приготовились к выполнению. Андерс со своего правого кресла зачитывал по полетному плану действия по включению главного двигателя, Ловелл в отсеке оборудования вводил их в компьютер – из многомесячных наземных тренировок он знал последовательность команд и предвидел их раньше, чем Андерс произносил, но сейчас Ловелл строго повиновался процедуре «команда – ответ», в соответствии с которой происходил любой запуск двигателя. Борман на левом кресле вел обратный отсчет. Затем двигатель запустился, корабль толкнуло вперед, а через 2,4 секунды маневр завершился[45].

– Как большая пружина, – заметил Борман, удивленный внезапным креном, но лишь пожал плечами.

Реакция Крафта была совершенно иной. В ту секунду, когда двигатель запустили, Крафт увидел отклонение в данных. Именно такой проблемы он боялся, а потому и желал пробного запуска главного двигателя. В телеметрических данных о линиях подачи топлива он увидел скачок расхода самовоспламеняющихся компонентов по пути к камере сгорания. Аномалия не выглядела особо большой, если только не знать точно, как должны выглядеть данные, а Крафт это знал.

Он вызвал Джорджа Джеффса – директора программы «Аполлон» в компании North American Aviation, который во время полета находился в ЦУП, и вдвоем они подошли к «траншее». Специалисты за пультами тоже видели отклонение. Проблема была настолько тонкой, что они также могли бы ее не заметить, однако вся работа этих людей заключалась в том, чтобы все замечать и ничего не пропускать.