Апология математики (сборник статей)

Однако во фразе (2) слово лесу отвечает на другой вопрос, а именно на вопрос Где?. Вторая трудность для нас новая и связана с акцентуацией, т. е. с местом ударения в слове. Во фразе (3), служащей для нас эталоном дательного падежа для слова лес, ударение в слове лесу стоит на первом слоге, тогда как во фразе (2) слово лесу имеет ударение на втором слоге. Выходит, что во фразе (2) мы встречаемся с какой-то новой словоформой слова лес – новой в том смысле, что она отсутствует в традиционном шестичленном списке падежных форм этого слова. Значит, список неполон. И действительно, логика вещей подсказывает, что должен быть специальный падеж, отвечающий на вопрос Где?. Этот падеж называется местным падежом, или локативом (от латинского слова locus – 'место'). Именно в локативе и стоит слово лесу в предложении (2). Вот пример, где местный и предложный падежи противопоставляются друг другу в пределах одной фразы:

(4) Вороны искали в снегу (местн. п.) пищу, а художники в снеге (предл. п.) – вдохновения для своих картин.

Здесь перефразирован известный пример, предложенный великим филологом Романом Осиповичем Якобсоном:

Вороны чего-то искали в снегу, но корму в снегу не было. – Художники чего-то ищут в снеге, но живописности в снеге нет.

Местный падеж называют также 2-м предложным.

Теперь нас не должно удивить решение, предлагаемое лингвистами для проблемы, возникающей в связи с фразой (1). Здесь мы также имеем дело с новым падежом, выражающим неопределённое количество, неопределённую часть того предмета, о котором идёт речь во фразе, – в данном случае неопределённое количество сахара. Этот падеж называется отделительным падежом, или партитивом (от латинского слова pars – 'часть'). Поскольку слова в партитиве отвечают на вопрос Чего?, этот падеж называют также 2-м родительным.

В обоих случаях – и с обнаружением в падежной системе русского языка локатива, и с обнаружением партитива – логика рассуждений лингвиста такая же, как у биолога, сталкивающегося с новым видом. На первых порах он пытается отнести встретившееся ему растение или животное к тому или иному из известных видов, и только потом, потерпев неудачу, констатирует, что обнаружен новый вид.

В оправдание школьных учебников следует сказать, что найденные два дополнительных падежа встречаются в русском языке значительно реже шести традиционных падежей; к тому же очень часто форма локатива совпадает с формой предложного падежа, а форма партитива – с формой падежа родительного, как, например, во фразах:

(5) Киты живут в океане.

(6) Положить тебе ещё каши?

Тем не менее, на наш взгляд, оба нетрадиционных падежа следует прописать в школьных учебниках. Сейчас они присутствуют только в вузовских учебниках для филологов. Падежи этого октета – шесть традиционных и два добавленных – условимся называть стандартными. Надеемся, что в близком будущем на них распространится термин «школьные», а в будущем более отдалённом – даже и термин «традиционные».

А нет ли в русском языке ещё каких-нибудь падежей?

Отменим на короткое время наш запрет на рассмотрение множественного числа и вспомним строки Маяковского:

(7) Я бы в лётчики пошёл, / пусть меня научат.

Какой падеж имеет здесь слово лётчики? Ответ зависит от того, какое из трёх решений принимает лингвист. Первое решение: можно считать, что слово лётчики пребывает здесь в именительном падеже, имеющем при себе предлог в. «Именительный с предлогом» звучит, конечно, достаточно экзотично, но пример из Маяковского отнюдь не уникален. Вниманию читателя предлагается знаменитое восклицание Фамусова:

(8) Что за комиссия, Создатель, / быть взрослой дочери отцом!

Слово комиссия стоит в именительном падеже с предлогом за. Второе решение: можно считать, что в данном конкретном контексте слово лётчики означает вовсе не множественное число от слова лётчик, а некую нерасчленённую массу лётчиков (подобно тому, как слово листва не является множественным числом от слова лист). При таком понимании слово лётчики является неодушевлённым существительным единственного числа, стоящим во фразе (7) в винительном падеже. Третье решение: можно, наконец, считать, что в этом примере слово лётчики представляет собой множественное число от слова лётчик и стоит в особом включительном падеже. Этот падеж отличается от винительного падежа формой управляемого слова после глагола: иду в лётчики (включит. п.), говорю про лётчиков (вин. п.).