Аппликации

бы слишком от цели своей далеки. Разбойные люди украли девицу Анету, за-

брав ее на дом, по чашкам разлили с утра, а ты берегись этих мыслей скитаться

по свету – всю тайнопись клином не выбить, обманет, хитра.

Болезнь,

или Современные

женщины

29

Башни

Господин оформитель выходит из дома, встречает Елизавету, говорит ей:

«Вот так вот носишь высокие чувства, к груди прижав, а они измарают тебе вос-

кресную кофту, сживут со свету, и будут светиться в твоем подреберье – из-

вестный науке сплав». Как ты будешь смотреться на нашем кофейном столи-

ке – кофе пить из фарфора чайными чашками, от чаепития громкого не устав».

А она говорит: «Зовите меня Незнакомкою – всё устаканят скоро, спишут на ор-

фографию, произведут устав». Вот вы ходите с ворохом виз бесчисленных, и

в Североамериканские Штаты шлете фотографии своей камеристки, надушен-

ные «Красной Москвой», это у других жизнь, а у тебя видимость, слышимость, ты не сможешь свинтить, куда ты, будешь ходить с фонарем и пугать себя: «Кто

живой?». Начинайте писать с отступом влево: «Над безднами Петрограда про-

плывает книжный ангел, раскачивая ладью. Блоку снится набор для юного ры-

болова, жена его очень рада, но все равно надевает шляпу с вуалью и гово-

рит: «Адью». Оформите нашу прописку здесь по всем правилам стихосложения, расходуйте экономно – ну дочитаешь до половины, а дальше на чем стоять, ну

выбираешь невиданных авторов из прошлогоднего сонма, ставишь на них уда-

рение, сверху кладешь печать. Лучше совсем замолчать – оформить свою судь-

бу в византийском стиле, заморозить в каком-нибудь холодильнике, пламен-

ном леднике. Милый мой, милая, вы ведь меня любили? А ледоруб вы держи-

те вовсе не в той руке. Лучше себя заморозить со всеми стихами разом, потом

доставать их из-под обломков льдины по одному, и посмотрел на нее немигаю-

щим черным глазом, искоренение вечности на дому. Лучше себя любить, а шу-

тить как всегда другими. Елизавета сморщилась бубном, как дама треф, как мне

себя забыть, как же мне оказаться ими, и поднимает полость – мышиный мех.

30

Башни

Путевые знаки

Инженер человеческих душ Сведенборг идет по Луне, каверна в полушарии

правом, невидимом глазу с Земли, если жить разнопланово, полно и многомер-

но, разговаривать с ангелом – вон его там повезли на телеге скрипучей, кры-

лья светятся – это радий, активная биодобавка в нашей густой крови, посмотри

на нас, Господи, дай нам корпию и оладий, только не надо с той стороны Луны

строить город-сад, не живи на ней, по утрам не вытаскивай из кисета щепотку

соли, а может сахара, на паях со своей душой, ты приходишь к выводу – ско-

ро лето, перемена мест и слагаемых долго внушает страх. Инженер человече-

ских душ Сведенборг тушит пожар на Венере, бросает огнетушитель в арктиче-

ский летний зной, у меня нет веры и кто мне воздаст по вере, пробитый талон-

чик, погашенный проездной. Изучая наречий ангельских плоскую перспективу, ничему ты не учишься и ничего не забыл, нужно выписать что-нибудь новое, может, «Ниву», читать Погорельского из предпоследних сил. Нет никаких инже-

нерных способностей у твоего народа – построить водонапорную башню, сбе-

жать по ступенькам вниз. С картинным спокойствием ждете от небосвода новые

гвозди, чтобы прибить карниз. Нет никаких инженерных способностей, и не ра-

зорван в клочья лишь по счастливой случайности (авторский недосмотр), новые

ангелы вертят в руках незнакомые многоточья, будешь бродить по Луне, изуми-

тельно свеж и бодр.

Путевые знаки 31

Каблуки в кармане

Книжная девочка (библиотека всемирной литературы прочитана до выпуск-

ного), не выходи из дома – разве там что-то ново, шкаф откроешь с верхней до-

стать Камю – вот и полвека прошло, а он всегда на краю, думаешь – свалится, бедный, того и гляди, лучше я спрячу его вот здесь на груди. На первой странице

написано «Литература – яд», и указатель имен неприлично измят. Пальцем про-

водишь в поисках сочных мест – книжная девочка книги давно не ест. Выйдешь

из дома – на стройплощадке трюмо. Я здесь почти невесома, а помните лето в

Meauх. «Я такая умная и красивая, но почему-то до сих пор бедна» - говорит ак-

триса Литвинова из табакерки без дна. Выйдешь из дома, трюмо разобьешь, бе-

лый кролик под нож, кожевенный цех открыли, но это неправильно, город дру-

гой, а стройка всё та же здесь. Книжная девочка думает: «Путь из двенадцати

тысяч ли не уложится в четверть мили, а как мы себя любили, да только не бе-

регли», и попросила у всех прощения: «Интеллигенты-снобы, стоимость стой-

ки и кролика всё-таки возмещу», смотрится неуверенно, ну а подправить что-

бы, нужно платок муаровый ей подобрать к плащу. Это строка отличная – вы-

лить ее с чаинками, вот бы в таком ключе похожее что-нибудь, интересуюсь ин-

ками, долями, половинками, доли секунды сложатся тайным пунктиром в путь.

Книжная девочка выжила лишь из ума как будто, ум – это вовсе не надобность, как нам хотят внушить, банка ее наполнена, кольца сквозного спрута тянутся к

черной форточке сущее ворошить.

32

Каблуки

в кармане

Кипарисовое масло