Аптекарь

Я слушал, затаив дыхание, никто еще мне таких слов не говорил, я закусывал губы, чтобы не вырвалось из меня то, что могло вырваться. Что будет, когда она узнает, что ее Лоренцо на самом деле девушка? Если ее любовь зашла так далеко, что жизнь ей не мила, это может убить ее окончательно. И что будет, когда она узнает о моих чувствах к Юлиане? Холодной и неприступной, закрытой на ключ. Нет, так, как она, я Юлиану не любил. Я контролировал свои чувства, не давая им развернуться настолько, чтобы совсем потерять голову. Я просто был готов влюбиться по уши, втрескаться самозабвенно, но не сейчас, и не в фантом. Юлиана была на расстоянии вытянутой руки, но в то же время где-то за горизонтом. Я тоже ловил, как и Рута, ее прикосновения, но несколько шустрее, по крайней мере, мне так казалось. Я ничем себя не выдавал, но видел, что Юлиана предпочитает держать дистанцию, она что-то скрывает, носит в себе то, о чем я не догадываюсь. Нечто похожее у меня в жизни уже было. Удивительно, как все совпадает. Там, в Падуе, я часто ходил на прогулку с дочерью одного лавочника, мы ездили в Венецию и катались на гондолах, держась за руки, потому что в Падуе такая прогулка была бы невозможной. Как-то гондольер предложил отвезти нас на Лидо. Он отвез нас туда около полудня, а вечером должен был забрать. Остров был пустынным, песчаные дюны дымились желтыми клубами. Мы разулись и бегали по песку, а когда в один из моментов я поймал Мариэтту и, прижав к себе, хотел поцеловать, она замотала головой так яростно, словно я пытался откусить ей нос. Я заподозрил, что ей это неприятно, но не мог поверить, что такое возможно, ведь мы уже долгое время были вместе, правда, ограничиваясь лишь прикосновениями и не слишком тесными объятиями. Она побежала, я догнал ее, повалил на песок и снова попытался поцеловать, но она отбивалась от меня изо всех сил, повторяя без остановки: «Нет, нет, нет!»

– Что такое? – не выдержал я. – В чем дело?

И тогда она сказала мне такое, от чего я долго не мог прийти в себя. Она сказала:

– Ненавижу все это… поцелуи… мокрое с мокрым…

Ее лицо действительно демонстрировало отвращение. Я поднялся, все еще стоя над ней на коленях, положил ей руку на лоно, лишь на мгновение ощутив под ладонью его густой пушок, потому что она тут же смахнула мою руку, как лягушку, и спросил:

– А мокрое в мокрое тебе тоже не нравится?

– Не пробовала и не хочу.

– Почему ты до сих пор не монашка?

– Потому что отец не позволяет. Хочет, чтобы я рожала ему внуков.