Арабская поэзия средних веков

Я из племени сильных, из ветви с несмешанной кровью,
И звезда моя блещет, на стражу придя к изголовью.

Сад ибн Дабба^{84}

могучий меня воспитал при себе,—Благороднейший, лучший среди закаленных в борьбе.

Вслед за ним и другие вели меня к яркому свету.

О вожди моей жизни, спасибо за выучку эту!

Да, немало вас было, защитников львиной семьи.

Вас душа не забыла, отцы мои, братья мои!

Грозным логовом в чаще была наша крепость святая,

Наши когти знавала врагов беспощадная стая,

Предводителей многих прикончили наши мечи,—

Не ублюдков убогих, что лишь на словах горячи,

Не подобных Джариру с дырявой его родословной,

А бойцов, что могли бы опасностью стать безусловной.

Так чего же ты хочешь, грозя мне с поджатым хвостом?

Честь свою не упрочишь бахвальством на месте пустом.

Я из племени Дабба, умевшего рати несчетной

Наносить пораженье — залог родословной почетной.

Не знаком я со страхом, бичом слабодушных людей.

Возведен я Аллахом по лестнице славы моей.

Было племя Маадда^{85}

в истоке древнейшего рода.Были Дарима^{86} дети — краса и надежда народа.

Мы, наследники славных, добавили доблесть свою

В этот строй равноправных, не дрогнувший в долгом бою.

Даже в годы сомнений, когда не поймешь человека,

Племя Хиндифа вечно хранимо величием века.

И на высшем совете в тревожный, решающий час

Были подвиги эти примером для многих из нас.

Мы вождями арабов не зря в годы мужества стали,

Нет, не зря проблистали мечи наши всплесками стали!

Наше войско в погоне самумом идет огневым,

И язычников кони легли на колени пред ним.

Боевые кольчуги, что иней сверкающий, белы.

Их колец не пронзают врагов оперенные стрелы.

Нечестивые слабы. А нам отворился весь мир.

Мы с тобою арабы. Подумай над этим, Джарир!

«Видя месяц и солнце, тоскую о том…»

^{87}

Видя месяц и солнце, тоскую о том, кто ушел без возврата:
Больше нет сына Лейлы, могучего Галеба, милого брата!..

Золотые светила с ним схожи лицом и душой благородной.

Был он вхож и к владыкам, и был он обласкан любовью народной.

Больше нет сына Лейлы, прекрасного Галеба, друга и брата.

Племя таглиб еще никогда не когтила такая утрата!

Если б Язбуль и Дамг, первозданные горы, узнали об этом,

То склонили бы скорбно вершины, венчанные снегом и светом.

«Ты спишь в земле, Саид…»

^{88}