Арабские скакуны

— Если сейчас Кушнир смотрит какие-нибудь новости, то он узнает, что наш канадец… — я запнулся. — Что он… это…

Отданный нам в пользование водитель смотрел на меня в зеркало заднего вида. У него было очень легко забывающееся лицо. Такие лица всегда меня интересовали. Никаких отличительных черт! Как с обладателями таких лиц общались женщины, какие у них рождались дети? Обезличенные лица. Или, когда они оказывались вне исполнения, вне службы, откуда-то появлялось обычное, человеческое выражение? Куда они сдавали его на время работы? Где находилась эта камера хранения индивидуальности? Кто заведовал таким учреждением? Это был, должно быть, удивительный человек: он ведь мог поддаться соблазну и спутать лица, спутать выражения. Перемешать ячейки…

— Ну! — поторопил меня Иосиф.

… перемешать их содержимое, принимать одни номерки, одни квитанции, а выдавать не то, что было сдадено, выдавать по другим, а потом с хитрой улыбкой наблюдать за метаморфозами. Хотя — какие могут быть метаморфозы у людей с одинаковыми лицами? Серое меняется на серое, блекло-коричневое на блекло-коричневое. Шило на мыло. Мыло на шило.

— Ну! — Иосиф толкнул меня локтем.

— Простите, что перебиваю, — сказал водитель, — но в спинке правого переднего сиденья имеется телевизор. Можно посмотреть новости…

Иосиф влил в себя содержимое стакана, открыл закрывающую экран телевизора панель, экран зажегся, Иосиф пошарил по каналам. Новостей еще не было.

— А кого убили-то? — спросил любопытный водитель.

Я назвал фамилию канадца. Водитель присвистнул.

— Это был очень богатый человек! Ему, кстати, принадлежала и гостиница, где его убили…

— Да ну! — Иосиф налил себе еще, перебрал толстым пальцем сигары в выдвинувшейся из панели бара коробке, вытащил короткую и толстую, откусил кончик и выплюнул его на пол.

— И не только она. У него были интересы во многих областях… водитель покачал головой. — Таких людей просто так не убивают!

— Это точно! Чтобы убить такого человека, надо… — Иосиф прищелкнул пальцами: он подыскивал нужное слово, его окрыляло состояние соседства с чужой судьбой, трагичной, приведшей к преждевременной, насильственной смерти.

— Что? — спросил я.

— Ну, это… — Иосиф прикурил сигару, набрал полный рот дыма и сделал большой глоток. — Надо получить лицензию, разрешение… За ним кто-то стоит, просто так нельзя взять пистолет и такого человека убить… Нужен повод, хотя бы…

— Женщина? — предположил я.

— Как минимум, старик, как минимум!

Водитель заложил плавный поворот, въехал в переулок, притормозил, включил мигалку, остановился, пропустил идущий навстречу грузовик, въехал во двор. Я выглянул в окно: дверь в мастерскую Ивана была открыта, оттуда лупил яркий свет, ступени крыльца были завалены каким-то мусором.

— Приехали? — спросил Иосиф.

— Вроде бы… — ответил я.

— Мы хотели заехать за водкой. Ладно, сходим потом или пошлем машину. Голубчик, вы с нами до победы?

— Снежана Альбертовна сказала — поступить в ваше распоряжение до утра.

— Ну, вот… — Иосиф налил себе еще порцию, выпил и только потом выполз из машины.

Мы поднялись по крыльцу. Мусор оказался обломками рам, кусками холста, кто-то расколотил о крыльцо не одну банку с краской. В мастерской царил полнейший разгром. В дальней, выгороженной не доходящей до потолка перегородкой комнате, подперев голову кулаками, сидел Иван и смотрел телевизор. По телевизору показывали новости. Корреспондент, один из работавших со мной в газете вахлаков, разжиревший и нацепивший на нос очки в тонкой металлической оправе, рассказывал об убийстве в шикарной московской гостинице известного канадского бизнесмена, приехавшего в Россию с инвестиционными проектами и желанием вложить в дело построения нового общества миллионы и миллионы долларов. Вахлак нажимал на заказной характер убийства, на то, что инвестиции невыгодны врагам демократии и свободы. «Где искать заказчиков убийства?» — вопрошал вахлак и, оставляя вопрос без ответа, красноречиво пожимал плечами.

— Ваня! — окликнул Ивана Иосиф. — Друг! Что ты сделал со своей мастерской?

— Это твои клиенты, твои заказчики прислали ребят, — к Иосифу не оборачиваясь, невнятно, практически не разжимая рта, ответил Иван. Ворвались трое, один дал мне по лбу дубинкой, я отрубился, а они все это и устроили.

— Она же говорила, что… — я повернулся к Иосифу.

— Женщины так переменчивы, старик! — сказал Иосиф.

Аджусэ